Рыцарь в черном плаще
Шрифт:
— Однако, граф, — спросил король, — сколько же вам лет?
— Государь, я не знаю.
— Вы не знаете, сколько вам лет?
— Совершенно верно. У меня есть воспоминания детства, но неопределенные и неточные.
— Но вы помните своих родителей?
— Я помню свою мать. Я помню, что накануне моих именин моя мать, которую я не должен был видеть более, поцеловала меня со слезами и надела мне на руку свой портрет.
— Он еще у вас?
— Я не расстаюсь с ним никогда.
Сен-Жермен приподнял рукав и показал королю медальон с миниатюрным портретом
— К какому времени может принадлежать этот портрет? — спросил король.
— Не знаю, государь, — сказал Сен-Жермен, опуская рукав. — Я помню в моем детстве только прогулки на великолепных террасах, в великолепном климате, с блистательной и многочисленной свитой. Мне воздавали большие почести. Часто в Вавилоне, прохаживаясь по развалинам древнего города, в Багдаде, странствуя по окрестностям, возле других развалин, развалин первобытных времен, я как будто возвращался на несколько столетий назад, слышал восхитительную музыку, видел танцы женщин, блеск оружия на солнце, примечал вдали на Евфрате позолоченные лодки с пурпуровыми занавесями, галеры с веслами из слоновой кости. Мне казалось, что я слышу мелодичные голоса, напевающие мне песни. Очевидно, воспоминания пробуждались во мне. Потом эти радостные, счастливые воспоминания сменялись другими. Я видел себя ребенком, блуждающим одиноко и беззащитно среди огромного леса, и слышал вокруг меня рев хищных зверей.
— Но до какой именно эпохи восходят ваши воспоминания? — спросил король.
— Я не могу этого определить. Я жил долго, очень долго в отдаленных странах, не зная о существовании Франции. Я жил в Америке, прежде чем она была открыта европейцами. Все, что я могу утверждать, так это только то, что в первый раз я находился во Франции в царствование Людовика IX, вскоре после его первого крестового похода, то есть в 1255-м или 1260 году.
— Стало быть, вам пятьсот шесть лет?
— Больше, государь. Мой второй камердинер служит мне уже пятьсот сорок два года.
— Вот хороший слуга! — сказала, смеясь, маркиза Помпадур.
В эту минуту Бридж подошел сказать шепотом что-то королю. Людовик XV сделал утвердительный знак, Бридж вышел.
Эффект, произведенный рассказом графа де Сен-Жермена, был невероятен. Все гости короля смотрели то на графа, то молча переглядывались между собой, будто спрашивая: действительно ли они слышат это? Граф же оставался спокойным и бесстрастным и разговаривал с непринужденностью и легкостью человека, привыкшего находиться в высшем обществе.
Маршал Саксонский, который не произнес ни слова после приезда графа, вдруг подошел к нему и спросил:
— Правда ли, что вы говорите на всех существующих языках?
— Почти на всех, — отвечал граф.
— Это правда, — сказал король, — я в этом убедился во время маскарада в ратуше. Я слышал, как граф говорил по-итальянски, по-немецки, по-португальски, по-английски, по-арабски так же хорошо, как он говорит по-французски.
— Вы великий ученый?
— Я много учился и теперь еще учусь.
— Что же вы знаете?
— Много из настоящего и прошедшего.
— И из будущего?
— Может быть.
— Как же вы узнаете будущее?
— Я могу узнать будущее, маршал, через невидимых духов, которые будут мне отвечать.
— Они уже вам отвечали?
— Да.
— На каком языке они говорят?
— На таком, какой я понимаю один.
— А когда они с вами говорят?
— Когда я их об этом прошу.
— Для этого нужно много приготовлений?
— Нет. Когда находишься в постоянной связи с невидимыми духами, то с ними вступаешь в контакт очень скоро.
— Что же это за духи?
— Посредники между людьми и ангелами, воздушные существа, стоящие выше людей, счастливее и могущественнее их.
— Эти духи знают будущее?
— Они видят его перед собой, как мы видим перспективу в подзорную трубу.
Маршал обратился к Людовику XV.
— Не любопытно ли будет вашему величеству поговорить с этими духами? — спросил он.
— Поговорить — нет, послушать разговор — да, — улыбаясь, отвечал король.
— Это невозможно, государь, — с живостью сказал Сен-Жермен. — Духи соглашаются отвечать, но они не хотят быть слышимы никем, кроме того, кто их спрашивает, и того, для кого их спрашивают.
— Я согласен спросить их, — сказал маршал.
— И я тоже, — прибавил Ришелье.
— И я, — сказал третий голос.
— А! Это вы, месье де Шароле? — сказал Людовик XV. Действительно, в гостиную вошел знаменитый принц Бурбон под руку с дамой, которая казалась очень старой и была одета с необыкновенной пышностью.
Старуха поклонилась королю, который ответил ей дружеским поклоном. Она пристально посмотрела на графа де Сен-Жермена и замерла, словно пораженная громом. Граф подошел к ней, не выказывая ни малейшего удивления. Он поклонился любезно, как придворный.
— Давно уже не имел я счастья встречать вас, герцогиня, — сказал он.
Старуха сложила руки.
— Неужели это вы? Это невозможно! — вскричала она.
— Это я самый, уверяю вас, — отвечал Сен-Жермен смеясь.
— Вы меня знаете?
— Я знаю, что имею честь видеть герцогиню де Невер.
— Ведь это вы были в Безансоне в 1668 году?
— Да, я был в Безансоне в то время, когда его величество Людовик XIV сам приехал овладеть Франш-Конте. Под его начальством был принц Конде, который 5 февраля осадил город Безансон, где вы находились с вашим знаменитым семейством. Вам было тогда шесть лет.
— Это правда, — сказала герцогиня.
— В день штурма, 7 февраля, я имел счастье спасти вам жизнь, вынеся вас на руках от неприятелей…
— И убив двух человек собственной рукой.
— Вы помните это?
— Очень хорошо… Но этому событию уже семьдесят семь лет, потому что мне теперь восемьдесят три года.
— Да, герцогиня.
— А вам было тогда около сорока лет.
— Гораздо больше…
— И вы еще помолодели!
— Однако я постарел на семьдесят семь лет, мадам.
— Вы были в Венеции…