Рыцарь
Шрифт:
Интересно: перевернутый крест — это как? «По-моему, как крест ни переворачивай, все равно крест получится», — подумал я и задумчиво сжевал еще один кусок оленины.
Два здоровенных работника вытащили из кухни бадью с водой и поволокли ее наверх. От воды поднимался пар.
Подошел Герард, встал рядом.
— Ваша милость, — сказал он. — Купель готова. Идите, покуда не остыло.
Ах вот в чем дело… Я допил вино и поднялся наверх.
Бадья занимала всю среднюю часть комнаты. Рядом стояло четыре ведра — два с холодной водой, два с горячей.
Я разделся и полез в бадью. Приятно, однако. Тепленько.
Заскрипела
— Тибо?
Но это был не Тибо. Это была Рози. С кувшинчиком в руках и лоскутом полотна, перекинутым через плечо.
Совершенно спокойно она повесила полотно на спинку кровати, а кувшинчиком зачерпнула воду из ведра. Вид мускулистого голого мужика в бадье ее ничуть не смутил. «Ну и ладно», — подумал я и милостиво позволил служаночке заняться своей головой. Купание из просто приятной процедуры превратилось в очень приятную. Нежные девичьи пальчики скользили по затылку, вискам, шее…
— Хорошие у вас волосы, господин. — Рози вылила мне на голову очередной кувшинчик. — Мягкие, как будто шелковые. И вошек совсем нет. Тут до вас рыцарь один стоял, так у него их — что мурашей в муравейнике. Ну да и волосы у него знатные были — едва до поясницы недоставали. Столько щелоку на них извели…
Мыло было смыто. Я откинул голову назад, фыркнул. Рози стояла рядом, уперши кувшинчик в бедро.
Смотрела на меня сверху вниз. Я не смог удержаться: приобнял ее бедра. Ни малейшего сопротивления. Я распутал завязки фартука.
— Залезай сюда.
— Но… платье намокнет.
— Ну так сними его.
…И в этот момент дверь снова заскрипела.
— Я тут кое с кем побеседовал и выяснил, что… — вваливаясь в комнату, начал было мой слуга.
— Тибо, — произнес я сквозь зубы. — Закрой дверь.
…Через два часа я спустился в общий зал. Настроение было — лучше не бывает. Тело пребывало в приятной расслабленности.
Напротив Тибо сидел мужчина в длинном дорожном плаще. Я подошел, сел за стол… и понял вдруг, что проголодался.
— Эй, хозяин! — позвал я. Появился месье Герард.
— Где там твой гусь?
— Сию минуту зарежем, ваша милость.
Пока ждали гуся, я поинтересовался у Тибо, чего он от меня хотел. Тибо ответил что-то неопределенное. Было ясно, что этот разговор не предназначен для посторонних ушей. Я не стал настаивать. Похоже, пока я развлекался со служанкой, Тибо тут со многими уже успел поболтать и распить по кружечке пива.
Мужик в плаще назвался Лукой. Был он смуглокож, невысокого роста, говорил громко и оживленно, а при разговоре постоянно жестикулировал. Оказалось, что месье Лука — наполовину француз, наполовину — итальянец. Работал он курьером и в трактир заглянул перекусить. Несмотря на сумерки, он не собирался останавливаться здесь на ночь. Он вез спешное сообщение в Арль и рассчитывал проехать сегодня еще два-три лье. Мы славно поболтали с Лукой, пока повара готовили гуся. В основном говорил он, а я слушал. Иногда я утвердительно кивал или разражался каким-нибудь восклицанием. Мы оба остались довольны беседой. Я — потому что хотел собрать как можно больше информации об окружающем мире, о котором почти ничего не знал, месье Лука — потому что ему, наверное, нечасто случалось находить такого терпеливого слушателя. Со словами «Да благословит вас Иисус и Пресвятая Дева Мария» он свалил из трактира.
— Душевный малый, — заметил Тибо. — Но есть в нем что-то такое… Фальшивое. Да, ваша милость?
Я пожал плечами, и мы с Тибо вплотную занялись гусем.
Гусь оказался хорош. Жирный, с хрустящей соленой корочкой, пахнущий чесноком и перцем. Мы с Тибо умолотили его минут за двадцать. Тибо блаженно откинулся к стене.
— Ну, выкладывай, что ты там выяснил? — спросил я у него.
— Да… это… — Тибо, с большим трудом заставив себя перейти от удовольствия к делу, сел прямо. — Поспрошал я тут, в общем… О святых там или подвижниках каких я и не спрашивал. Известно, какие тут подвижники… Еретики одни. Эдак еще и самого за еретика примут… Я другое вызнал. Живет тут, — Тибо старательно прятал глаза в кружку, — ведьма одна. Сильная, говорят. То ли цыганка, то ли персиянка, то ли вообще сарацинка какая-то. Может, к ней съездить? Ведьмы — они же как? Коли уж горазды порчу напускать, то и знать должны, как та порча снимается. Заплатим ей, пущай сымет, а после к священнику поедем да и сразу замолим грех. А еще лучше — прибьем стерву и дом ее подпалим. Вот заодно и богоугодное дело свершим.
Не очень-то мне верилось, что ведьма сможет помочь. Но в святых подвижников верилось еще меньше. А третьего варианта не наблюдалось. Посему я спорить не стал и решил довериться верному слуге. А там видно будет…
Глава вторая
Следующим утром Тибо поднял меня засветло. Я кое-как продрал глаза, влез в штаны, не переставая зевать, натянул сапоги. Отправился вслед за Тибо во внутренний дворик. Мы дружно отлили у забора, потом, вытянув из колодца ведро воды, умылись. Тибо протянул мне деревянную кубышку и кисточку с толстыми щетинками.
— Что это еще такое?
Тибо горько вздохнул и покачал головой. Все, мол, объяснять приходится… Радовало хотя бы то, что он уже не впадал в ступор от каждого моего вопроса.
Мой слуга взял вторую кисточку, намочил ее в ведре и опустил в кубышку. Далее кисточку с налипшим на нее белым порошком он запихал себе за щеку и завращал там.
«А, зубная щетка!» — догадался я.
Взяв свою кисточку, я проделал с ней те же манипуляции. На вкус белый порошок оказался обыкновенной содой.
Уделив таким образом положенное время личной гигиене, мы вернулись в дом. Там нас с добрейшей улыбкой на лице уже поджидал хозяин.
— Сколько? — прямо спросил мой слуга.
— Полторы серебряные марки.
— Ты что, сдурел? — взвился Тибо. — Мы что, у тебя месяц жили?
— Помилуйте, господа! Лучшие кушанья и вина — полмарки, чистые простыни, лучшая комната для вас, конюшня и корм для лошадей — полмарки, помывка… гмм… полмарки…
— Помывка — полмарки?! — заорал Тибо. — Да у тебя что, вообще мозги набекрень съехали?!
— Тибо, — сказал я, — заплати ему.
Тибо, посмотрев на меня, поджал губы и полез в кошель.
— Конюшня… — ворчал он. — Это ты свой навес, что ли, конюшней называешь?
— Когда начался дождь, — с достоинством произнес трактирщик, — мы лошадей ваших из-под навеса увели. В конюшню.
— А почему не раньше?
— А что ж им зазря между четырех стен париться? Лето ведь жаркое. И накормили мы их, и напоили, и вычистили — все как вы велели…
— Лучше б сам все сделал… — продолжал ворчать мой слуга.