Рыцарь
Шрифт:
У всякого тюремщика, даже если он лишен возможности непосредственно (или по каким-то причинам не желает этого) оторваться на почках своего подопечного, есть масса способов отравить нелюбимому подопечному жизнь. Когда подошло время вечерней кормежки, я услышал за дверью странный звук — как будто бы где-то неподалеку имелся водопроводный кран, который вдруг открыли и вода тугой струей ударила в раковину. Привлеченный мыслью о том, что граф Альфаро, подсмотрев где-то в будущих временах сие простое хозяйственное изобретение, теперь решил внедрить его
Перед дверью моей камеры стоял Жуан и, приспустив штаны, сосредоточенно мочился в мою миску. Увидев, что я смотрю на него, он широко и дружелюбно улыбнулся, приветственно помахал факелом, который держал в правой руке, однако занятия своего прерывать не стал.
Вечером, после того как на место Жуана и Луиса пришла их ночная смена, я снова приблизился к двери. Жанна уже могла прийти в себя. Мне нужно было с ней поговорить.
Я позвал ее.
Никакого ответа.
Я предпринял еще несколько попыток. Жанна так и не откликнулась, но некоторый результат мои попытки все же дали. Заключенный в камере напротив пришел в сильное возбуждение, замолотил руками по двери, попытался, пуская слюни, просунуть голову в окошко. Судя по звукам, которые я слышал, это был уже не человек, а животное, причем животное безумное. Сколько он здесь сидит, интересно?..
Мой голос привлек внимание тюремщика.
— Че орешь? — сказал он, подходя и без всякого предупреждения тыкая факелом в мое окошко. Еще чуть-чуть — и я бы остался без глаз. — Надо че-то? А?.. Надо? — Он хрипло засмеялся и еще раз ткнул факелом в окошко.
С глубоким чувством я послал его к дьяволу, отошел от двери и улегся на тюфяк.
— …Жанна! Жанна, ты слышишь меня?!. Жанна… черт бы тебя подрал… да скажи ты хоть слово!..
Это было следующим днем. Судя по ругательствам, доносившимся из конца коридора, где была комната тюремщиков, Жуан и Луис были заняты игрой в кости.
Никакого ответа на мои призывы, как и вчера, не было. Я уже начал сомневаться в том, что женщина, которую видел вчера, действительно та юная ведьмочка, которую я повстречал в Чертовом Бору. В коридоре, несмотря на свет факелов Жуана и Луиса, было темно, и я вполне мог ошибиться. Может быть, несколько деталей ее лица и делали ее похожей на Жанну — а мое воображение достроило все остальное.
— …Кто? Кто это?
Голос был слабым и хриплым. Я вцепился в прутья решетки.
— Жанна… Я — Андрэ де Монгель. Помнишь, я приезжал к вам?.. Со мной был еще слуга, Тибо. Я…
— Помню. — Ее голос стал совсем тихим, еле слышным.
Короткая пауза.
— Значит, вас тоже… — негромко проговорила Жанна.
— Как ты здесь очутилась?
— Нас с бабушкой привезли люди графа.
— Так твоя бабушка… она что — тоже где-то здесь?
— Нет, — всхлип, — ее убили… сожгли.
— Черт! Я думал, вас сожгли еще в Чертовом Бору! Как вы живы остались?
Долгое молчание.
— Бабушка… обманула их.
— Как обманула?
— Она заставила их поверить, что мы находимся в доме.
— Понятно… Я видел: они дверь подперли поленом, чтобы вы не смогли сбежать, когда зажгли дом.
— Сьер Андрэ… — Казалось, она колеблется, не решаясь сказать что-то еще. Решилась. — Простите нас. Это мы вас приманили обратно.
Какая-то странная манера выражаться…
— Ну… да, в общем-то, — согласился я, — из-за вас я обратно поехал. Я чуть Принца не загнал, чтобы поспеть в Бор раньше Луи!..
— Нет, нет… Вы не понимаете… Бабушка навела порчу на деревню, а потом приворожила вас обратно. Альфаро повелел ей.
— Что за чушь!
— Это правда.
— Я поехал обратно по собственному желанию.
— Вы и должны были так думать.
— Ерунда. Я и сейчас поступил бы так же.
Жанна ничего не сказала. В моем сознании вдруг ожил образ графа Альфаро:
«Вы действительно оказались тем самым человеком, который был нужен Мастеру… Благородным… простите, дураком».
— Если вы с графом в одной команде, почему он посадил тебя сюда?
Снова всхлипывания.
— Я не знаю, сьер Андрэ… Бабушка говорила, нас наградят…
— Вас и наградили, — зло сказал я. — Ну и как наградка? Понравилась?
Жанна снова ничего не ответила. Я выдохнул и приказал себе успокоиться. Моя злоба происходила исключительно от того, что люди, из-за которых меня чуть не угрохали в Чертовом Бору и из-за которых я поссорился с бароном Родриго, оказались в одном лагере с психом, засадившим меня сюда. Но сейчас мы с Жанной были в одинаковом положении. Надо думать, как выбираться, а не вспоминать старые обиды. Тем более гнусно вымещать их на девушке, чье положение намного хуже моего. Хотя куда уж хуже, казалось бы…
— Сьер Андрэ. — Жанна повысила голос. Она говорила скороговоркой, глотая слова и слезы. — Я не хотела, чтобы было… так. Не хотела, чтобы с деревней… что-нибудь случилось. Я всегда… Госпожа Аманда была всегда к нам добра…
— Все, закрыли эту тему. Скажи мне лучше…
Тут в шумной игре Жуана и Луиса, видимо, случился небольшой перерыв, а наши голоса привлекли их внимание.
— Эй, вы! — заорал Жуан, продвигаясь к нам и молотя дубинкой по металлическим частям дверей, мимо которых он проходил. — А ну, живо заткнулись — пока я вас сам не заткнул!
— Рискни здоровьем, говнюк! — рявкнул я по-испански. И снова перешел на южнофранцуз-ский: — Жанна, я что-нибудь придумаю…
— А-а, так это наш рыцаренок! — Жуан остановился перед моей камерой. — Это наш благородный рыцаренок воркует! — И добавил почти ласково: — Снова мочи захотел? Так могу устроить. У меня этого добра еще много!
— Верю, — согласился я. — Ты полностью из этого «добра» состоишь.
— Вот и нахлебаешься вдоволь, — подумав, пообещал Жуан и подошел к камере Жанны. — А ты, шлюха, если еще хоть слово скажешь — такое тебе устрою, что ангелы на небесах заплачут кровавыми слезами! Поняла?! Поняла, спрашиваю?!.