Рыцарь
Шрифт:
Николас проснулся весь в поту и остаток ночи лежал с широко открытыми глазами, боясь вновь уснуть. Надо все-таки что-то делать с этой женщиной! Точно, надо что-то делать, если она и впредь не станет давать ему спать! Да-да, что-то нужно делать!
Глава 16
Утром в четыре часа Дуглесс тихонько выбралась из дома, намереваясь пройти к фонтану и принять душ. Вчера двое дам обсуждали друг с другом появление мыльной пены в бассейне, и леди Маргарет при этом бросила на Дуглесс всепонимающий взгляд. Покраснев, Дуглесс отвернулась от нее и подумала:
И Дуглесс улыбнулась, вспомнив эту сцену, разумеется, если бы леди Маргарет всерьез полагала, что с ее, Дуглесс, стороны дурно использовать фонтан в качестве душа, она обязательно сообщила бы ей об этом!
Несмотря на то, что было еще довольно темно, Дуглесс тотчас увидела фигурку поджидающей ее Люси. Несчастный одинокий ребенок! — подумала она. Дуглесс уже успела порасспросить окружающих и узнала, что Люси вместе с гувернанткой привезли в Англию, в имение Стэффордов, когда девочке было всего лишь три года. Считалось, что она станет более приличествующей Киту супругой, если хорошенько узнает Англию и еще до замужества получше познакомится с членами семейства Стэффорд.
Но с самого первого дня после приезда сюда Люси леди Холлет, под предлогом того, что дитя переутомилось и заболело из-за переезда через пролив и последовавшей тряски по дорогам Англии, никого к ней не подпускала. А потом, когда Люси подросла и вполне пришла в себя, никто, похоже, уже и не замечал, что рядом проживает этот ребенок.
Примечательной особенностью людей шестнадцатого века, как заметила Дуглесс, было то, что они вовсе не пытались превратить детей в каких-то идолов, как это делают американцы в веке двадцатом. К своему удивлению, Дуглесс обнаружила, что большинство из дам — приближенных леди Маргарет — женщины замужние, и две из них оставили дома маленьких, причем одна женщина ушла в поместье, которое находилось за сотни миль от владений Стэффордов! При этом они вовсе не сходили с ума из-за того, удается им или нет проводить «лучшие в жизни часы» со своими чадами! Как-то раз, за вышиванием — в котором все дамы были необыкновенно искусны, тогда как Дуглесс демонстрировала абсолютно безнадежное тяп-ляпство, — она упомянула о том, что в ее стране многие женщины проводят со своими детьми целые дни напролет: развлекают их, обучают чему-нибудь и, в общем, изо всех сил стараются не уставать от их постоянного присутствия. Сообщение это всех собравшихся дам привело в ужас. Они полагали, что, пока дети не достигнут брачного возраста, их можно попросту не замечать — ведь в конце концов, они и умереть могут запросто, так как души их, пока они не сделались взрослыми, еще не сформировались!
Дуглесс тогда молча продолжила вышивание. Как ей представлялось до этой беседы, родители всегда, в любые времена, должны бы относиться с обожанием к собственным детям! Ей казалось, что матери всегда испытывают необыкновенные душевные терзания, размышляя над тем, достаточно ли они дают своим чадам. Но, оказывается, между шестнадцатым и двадцатым столетиями существуют расхождения, касающиеся не только проблем питания или же политики!
И сейчас, увидев Люси, Дуглесс на расстоянии чувствовала, сколь же одинока эта девочка: ведь она, по сути, незнакомка в доме, где проживает с детских лет!
— Привет! — сказала Дуглесс.
Люси сначала ответила ей широкой улыбкой, но затем лицо ее приняло обычное каменное выражение. И она чопорно произнесла:
— Доброе утро! — Когда же Дуглесс стала снимать с себя одежду, она с любопытством спросила:
— А вы что, опять станете этим заниматься, да?!
— Ну конечно, ежедневно! — ответила ей Дуглесс, ступая в фонтан и свистом давая знать мальчишке, что пора поворачивать колесо. От ледяной воды у Дуглесс прямо-таки перехватило дыхание, но чистота тела стоила, разумеется, кое-каких неудобств!
Пока Дуглесс плескалась в фонтане и мыла шею, Люси смотрела в сторону, но не уходила, и Дуглесс поняла, что ей что-то от нее нужно. А может, ей всего-навсего нужна подруга?!
Вылезши из своего душа-фонтана, Дуглесс насухо вытерлась и, оборачиваясь к Люси, спросила:
— Мы нынче утром собираемся поиграть в шарады. Может, И вы к нам присоединитесь?
— А что, лорд Кристофер тоже там будет? — тотчас поинтересовалась Люси.
— А… — понимающе протянула Дуглесс. — Да нет, я не думаю. Люси как-то враз сникла на своей скамье — будто из пляжного надувного мяча вдруг выпустили воздух.
— Нет, — сказала она. — Я к вам не приду.
Обмотав влажные волосы полотенцем, Дуглесс задумчиво глядела на Люси. Интересно, что можно сделать, чтобы эта пухленькая и не очень-то хорошенькая девочка-подросток сумела обратить на себя внимание такого великолепного парня, как Кит?
— Он только о вас и говорит! — угрюмо проговорила Люси.
— Что? Кит говорит обо мне?! — удивилась Дуглесс и присела рядом с Люси на скамейку. — А когда же вы с ним видитесь?
— Он почти ежедневно навещает меня, — сказала Люси. Да, Кит так именно и должен поступать! — подумала Дуглесс. — Он кажется очень внимательным и добрым.
— Ну, хорошо. Кит говорит обо мне, а вы сами-то с ним о чем разговариваете? — спросила она.
— Ни о чем, — ответила Люси, нервно сжимая лежащие на коленях руки.
— Как ни о чем?! — воскликнула Дуглесс. — Вы, значит, с ним совсем не разговариваете, да? То есть — он к вам ежедневно приходит, а вы, стало быть, просто сидите и молчите, будто нарост какой-то на древесном стволе, так, да?!
— Но леди Холлет говорит, что мне не подобало бы…
— Что? Опять леди Холлет?! Это та великанша-людоедша, что ли?! Да эта старуха настолько страшна собой, что любое зеркало трещинами пойдет, если даже она затылком в него поглядится!
Люси захихикала.
— А знаете, — сказала она, — как-то раз ручной ястреб сел на голову ей, а не своему хозяину. Думаю, по ошибке принял ее за свою подружку!
— Да уж! — засмеялась Дуглесс. — С таким-то шнобелем, как у нее… я лично вполне понимаю, почему он мог ошибиться!
Не выдержав, Люси громко расхохоталась и тут же прикрыла ладошкой рот.
— Мне бы так хотелось быть похожей на вас! — с тоской проговорила она. — Если бы только я могла рассмешить моего Кита… больше ей ничего не нужно было говорить, ибо Дуглесс и так все поняла: ведь «мой Кит» звучало почти так же, как «мой Николас»!
— А может, мы с вами придумаем, как рассмешить Кита! — воскликнула она. — Я как раз собиралась разыграть кое-какие водевильные сценки и хотела привлечь к этому Гонорию, но не исключено, что вы и я могли бы это сделать вместе?!