Рыцари подземных магистралей
Шрифт:
– Эх, елы-палы! – сказал Курт. – Опять спину напрягать! На карачках ползти, чтоб в коллектор выйти.
Диггеры грустно постояли возле бетонной галереи, в которой приходилось сгибаться пополам, и двинулись в долгий обратный путь.
...Видимо, на небесах – в большой книге, где записаны судьбы людей, – ничего не говорилось про то, что Оксана Лаптева должна умереть, упав с огромной высоты и разбившись о стальные конструкции вентиляционной шахты метро. Девушка почувствовала опасность заранее, шестым или седьмым чувством. Наверное, ангелы, внимательно следившие
Оксана замерла на самом краю бездны. Осторожно пощупала дно трубы прямо перед собой и поняла, что опора заканчивается сантиметрах в двадцати-тридцати от лица! Откуда-то снизу шел теплый воздух. Девушка чуть-чуть отползла назад, даже прижалась к трубе. Со страхом нажала кнопку на корпусе фонарика. На счастье, тот еще горел, хотя лучик света был бледно-желтым и очень слабым. Очень медленно и осторожно Оксана подобралась к краю пропасти, посветила вниз.
Возможно, если бы батареи в фонаре оставались «свежими», она сумела б разглядеть дно гигантской шахты. А так... Журналистка лишь смогла понять: труба вывела ее в бетонный колодец, который значительно превосходил размерами тот, что ей довелось увидеть в первый день путешествия с диггерами.
Слева, возле самого отверстия, находилась металлическая лестница, которая уходила и вниз, и вверх. Оксана сумела в бледном свете фонаря разглядеть стальную решетчатую площадку под собой, примерно в полутора-двух метрах. Возможно, когда в шахте включено освещение, попасть из тоннеля на лестницу – очень простое дело...
Журналистка аккуратно вытянула дрожащую руку, но до закругленного поручня не достала. Она зажмурилась, чуть-чуть продвинулась вперед. Наугад, наудачу махнула рукой в пустоте, пытаясь зацепиться за железный каркас. Удалось!
Оксана приоткрыла глаза, вздохнула с облегчением. Не то, чтоб журналистка панически боялась высоты, но хорошо помнила, как рассказывал Кил: на дно шахты можно запросто поставить десятиэтажный дом. Но там был совсем другой колодец, никак не связанный с метро. Оксана медленно и очень аккуратно перебралась на длинную металлическую ленту, крепко вцепилась в ступени. Слава богу, здесь лестница была стальной, надежной. Не деревянной и гнилой, как в той шахте, которую Руж и Кил показывали в первый день.
Девушка попробовала посветить фонариком вниз, потом вверх. Сколько надо пролезть? Журналистка очень плохо представляла себе это. Оксана, уставшая от подземелья и темноты, решила, что надо двигаться вверх. Внимательно перехватывая руки, крепко цепляясь за ступени, она двинулась к поверхности земли, к людям.
Лестница закончилась на удивление быстро, Оксана выбралась на последнюю площадку. По размерам бо€льшую, чем те крохотные страховочные «пятачки», расположенные вдоль подъема, которые защищали человека от падения с огромной высоты. Город! Город за прутьями решетки.
Где-то вдалеке Оксана видела свет уличных фонарей, слышала рычание моторов. Она совершенно не представляла, сколько было времени. Судя по темноте, на Санкт-Петербург
– Люди! – прохрипела девушка. – Люди! Кто-нибудь... Помогите!
В горле пересохло. Лишь недавно в животе, в легких воды было – хоть отбавляй. А теперь Оксана даже не могла нормально говорить...
– Люди! – собравшись с силами, крикнула она. – Лю-ю-юди! Лю-ю-юди! Помоги-и-и-ите!
Девушка заплакала от отчаяния. Она находилась на поверхности земли, в городе. В родном городе. За крепкой стальной решеткой. В голове «проснулся» голос Кирилла.
«Проблема знаешь в чем? Решетки на вентиляционных шахтах имеют три слоя. Первый состоит из труб. Внутри каждой – лом. Да, примерно такой, как тот, которым дворники лед на улицах скалывают зимой. Лом! За первой решеткой – вторая. Потоньше, но тоже приличная. Последняя – самая тонкая, типа проволочной. Отогнуть – проблема немалая. Пилить ее страшно неприятно, при этом грохочет вся шахта. Труднее всего справиться с верхним слоем, потому что, когда начинаешь пилить, лом внутри трубы сильно мешает. Катается туда-сюда. Не поймешь – в одном месте пилишь или почем зря полотно перетираешь. Правда, есть у нас умельцы, вскрывали проход таким способом. Говорят, в общей сложности около четырех дней ушло...»
Оксана зарыдала. У здоровых крепких парней, вооруженных пилами, ушло четыре дня на то, чтоб справиться с решетками вентиляционной шахты. У нее, слабой уставшей женщины, не было никаких шансов.
– Лю-ю-ю-ю-юди! – отчаянно, собрав последние силы, закричала Оксана. – Лю-ю-ю-юди!
Журналистка сползла по решетке вниз, на металлическую площадку. Так и стояла, на коленях, лицом к преграде, которую ни за что не смогла бы преодолеть... Вдалеке прошумела еще одна машина, Оксана показалось, что по шахте скользнул луч света.
Никто не слышал отчаянного призыва девушки. Никто не пришел на помощь. Только едва слышно шелестели деревья, окружавшие гигантский воздухозаборник. Они запомнили крик в ночи, но ничем не смогли помощь несчастной девушке, после долгих мучений оказавшейся на поверхности. В родном городе. За крепкой решеткой, разделявшей мир на «там» и «тут».
Журналистка достала мобильный телефон, потрясла его. Из аппарата потекла вода. «Господи, ну помоги мне! – взмолилась девушка. – Помоги, пожалуйста! Ведь не для себя же прошу! Там, в коллекторе, Кил и Руж. Надо спасти их...»
Трясущимися руками девушка попробовала включить телефон. Но маленький аппарат вдруг выскользнул из промокшей, склизкой перчатки. Улетел вниз сквозь крупные ячейки пола. Спустя несколько мгновений журналистка услышала звук удара. «Вот и все, – подумала она. – Бог не на моей стороне...»
Она упала на решетку пола, сжалась в комок. В шахте было тепло. Воздух поднимался снизу, и Оксана вскоре согрелась. Но сил уже ни на что не было, даже на то, чтобы плакать. Страшно болело все тело, девушка медленно погружалась в апатию. Лишь маленький комочек, все так же шевелившийся внутри, где-то в животе, заставлял не сдаваться.