Рыцари пятого океана
Шрифт:
Глинкин устремился вслед за атаковавшим его фашистом, догнал «мессера» и винтом отрубил ему хвосто — вое оперение. Тот сразу же свалился в нике и врезался в землю. Советскому летчику с трудом удалось сбросить фонарь и выпрыгнуть из охваченной пламенем кабины.
Приземлился он на ничейной полосе, в ста метрах от вражеских позиций. Немцы бросились к месту приземления парашютиста, чтобы захватить его живым. По наши пехотинцы открыли дружный огонь из пулеметов и автоматов, а затем и из минометов. Несколько смельчаков рванулись вперед и спасли летчика.
Узнав об этом случае, мы написали командиру стрелковой части благодарственное письмо. Оно заканчивалось словами: «Пусть дружба и взаимная выручка между нашими войсками крепнет и развивается. В этом — залог победы над врагом».
Хорошо помогала летчикам знакомиться с характером боевых действий в горах армейская газета. В частности, она опубликовала письмо младшего лейтенанта Белова. Этого молодого летчика в первом полете постигла неудача: плохо ориентируясь на местности, он не смог отыскать цель. «Как правильно действовать в горах?» — спрашивал Белов.
На его вопрос откликнулись многие ветераны армии, в том числе и участники боев за Карпаты. На страницах газеты состоялся полезный разговор о путях повышения боеготовности подразделений, тактике действий истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков. Своп суждения люди подкрепляли примерами из боевой практики. Таким образом, были использованы все формы пропагапды боевого опыта накануне штурма Карпат.
Некоторые события заставили советские войска перейти в решительное наступление раньше памеченного срока. В конце августа в Словакии вспыхнуло народное восстание против немецко — фашистских оккупантов. Его поддержала значительная часть словацкой армии, в том числе летчики, насильно мобилизованные гитлеровцами. Захватив самолеты, они перелетели на нашу сторону.
Дело было так. В один из безоблачных дней в небе появилась большая группа немецких самолетов. Они шли курсом на восток. Затем часть из них отвернула и направилась в сторону полевого аэродрома под Перемышлем, где стоял один из наших бомбардировочных полков. Советские зенитчики, разумеется, встретили их огпем. Но вскоре заметили, что противник ведет себя как-то странно. Снижаясь, самолеты не бросали бомб, не открывали огня. От них отделилось лишь несколько белых ракет.
Командир полка вначале растерялся: что делать? Не провокация ли? Самолеты один за другим пошли на посадку. Солдат — финишер выхватил ракетницу и стал навить по их кабинам.
Все самолеты благополучно сели и срулили с посадочной полосы. К ним бежали поднятые по тревоге наши солдаты. Фонари некоторых машин открылись, и на землю спрыгнули летчики в немецкой военной форме. Послышались голоса, обращенные к нашим воинам:
— Здрасте, друзи. Мы до вас из Словакии. Разумеете? До вас, до нашего генерала Свобода.
Летчики тут же начали срывать с себя погоны фашистской армии. Опи с ожесточением бросали их на землю и топтали сапогами. Стало совершенно ясно: на немецких самолетах к нам прилетели словаки.
В кабинете командующего армией раздался звонок:
— На аэродром села группа неприятельских самолетов. Их пригнали словаки. Что делать?
— Что делать? — отозвался Жданов. — Экипажи хорошо. накормить, у самолетов выставить охрану. — И, повернувшись ко мне, сказал: — Случай очень необычный. Надо дать ему политическую оценку. Полагаю, нам следует самим съездить под Перемышль.
Па сборы ушло не более пяти минут. «Газик» уже стоял возле штаба. Мы сели в машину и помчались на аэродром.
Встреча со словацкими летчиками началась с рукопожатий и закончилась импровизированным митингом. На аэродроме собрался почти весь личный состав. Каждому хотелось посмотреть на людей, прилетевших с той стороны линии фронта, послушать, что они будут говорить.
Словаки, в гневе сжимая кулаки, ругали Гитлера. Некоторые из них неплохо объяснялись по — русски.
Вскоре все они стали нашими боевыми друзьями. Из них была создана особая боевая группа. Летали преимущественно на потребителях Ме-109 и ФВ-190. Сопровождали наших бомбардировщиков за Карпаты, туда, где их отцы и братья сражались с оккупантами.
Вспоминается такой случай. Части 1–й чехословацкой стрелковой бригады овладели горным участком шоссе Змигруд — Новы Дукия и закрепились на высоте 534. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало сбить их с запятых позиций, то и дело бросались в контратаки. Группа наших бомбардировщиков получила приказ нанести удар по мотопехоте врага. На горных петляющих дорогах отыскать такие подвижные цели очень трудно. К тому же экипажам приходилось постоянно осматриваться и внимательно следить за своими «фоккерами» и «мессершмиттами», на которых летали словацкие летчики. В случае воздушного боя их немудрено было перепутать с вражескими.
На подходе к цели бомбардировщиков встретили фашистские истребители. Но путь им преградили словаки. Немцы пришли в замешательство: их атаковали свои самолеты. Пока они разгадывали эту загадку, наши пикировщики нанесли удар по их мотопехоте. Контратака противника была сорвана.
Позже советское командование решило вернуть словацких летчиков на родную землю, чтобы онл оттуда помогали нам громить врага. Наши товарищи сопровождали их. Маршрут проходил над горами. Надо было отыскать партизанский аэродром и там приземлиться. Погода, как нередко случается в горах, стояла неустойчивая, долины были затянуты облаками и туманом.
Но словацкие летчики знали на родной земле каждую тропинку и уверенно шли к аэродрому Зална. Неожиданно в воздухе появились истребители противника. Короткая схватка. Атака фашистов отбита. Путь вперед открыт.
…Словацкие летчики успешно выполняли задания штаба словацкого народного восстания. Они и с нашим командованием поддерживали тесный контакт.
Советские наземные войска продвигались вперед. Чтобы не отстать от них, нам приходилось совершенствовать захваченные и строить новые аэродромы. А эта задача очень нелегкая. И все же наша инженерная служба неплохо справилась со своими обязанностями. К 1 сентября 1944 года она подготовила к боевой работе три аэроузла: Ходоровский (три аэродрома), Стрыйский (четыре аэродрома) и Дрогобычский (четыре аэродрома). На них и базировалась потом авиация 8–й воздушной армии.