Рыцари пятого океана
Шрифт:
— Я опять за ним. Трудно японцу удрать от меня: моя машина быстроходнее. Ну, думаю, раз ты добром но хочешь, так я с тобой по — другому поговорю. О таране я слышал, но как это делается, не представлял. И решил попробовать. Подошел к японцу вплотную и только было собрался полоснуть винтом по рулю глубины, как вспомнил, что не отстегнулся от сиденья. Отстал немного, чтобы рассчитать удар, потом снова сблизился и рубанул его. Вражеский самолет завалился набок, перевернулся и начал падать. Туда тебе, думаю, и дорога. Не хотел садиться добром — пропадай пропадом!
А мой
Говорил Губенко без всякой рисовки, как будто речь шла о самом обыденном деле.
— Где это произошло? — спрашиваю Антона.
Губенко открыл планшет, развернул карту и указал примерное место падения вражеского самолета. Мы попросили полковника Чжана уточнить факт гибели японца. На следующий день поступило подтверждение: все верно. Разбитая машина валялась недалеко от озера, указанного Губенко, а труп летчика, выброшенного сильным ударом, нашли поодаль.
Так наш советский авиатор совершил первый таран в небе Китая. Позже Антон Алексеевич Губенко еще немало воевал, стал Героем Советского Союза, заместителем командующего авиацией Западного особого военного округа.
Разгром большой группы японских самолетов над Ханькоу воодушевил наших авиаторов и воинов Китая, вселил уверенность, что при умелой организации можно успешно бить хваленую авиацию самураев.
Настроение было праздничным. Китайские власти устроили банкет в здании генерал — губернатора провинции. Произносились тосты за дружбу между китайским и рус ским народами, за боевую доблесть советских соколов, за окончательную победу над оккупантами.
Однако торжество торжеством, а боевые будни требовали максимальной отдачи сил.
Мы прикинули, что несколько подбитых японских самолетов И-96 можно восстановить. Так и сделали. Перегнать их в Советский Союз поручили Георгию Захарову. Выполняя это задание, он во время вынужденной посадки в горах сломал руку. Выяснилось, что авария произошла потому, что в баки было залито негодное горючее. Это насторожило нас: вражеская рука продолжала действовать; значит, необходимо усилить бдительность.
Полковник Чжан по — прежнему информировал нас об обстановке на фронте, о действиях партизан в тылу захватчиков.
— Хотя японцы и далеко продвинулись, мы их все равно победим! — высказывал он твердое убеждение.
Мы всецело разделяли его оптимизм. Если на борьбу поднялся весь народ — агрессору несдобровать.
За многие месяцы совместной работы между нами и командованием китайской армии сложились хорошие, деловые отношения. Чжан, в частности, видел наше искреннее стремление помочь его соотечественникам и по достоинству ценил храбрость и мужество советских летчиков. Нередко он советовался с нами, ставил в известность о том, какие сведения добыла о противнике разведка.
В канун Дня Советской Армии и Военно — Морского Флота он сообщил, что на одном из островных аэродромов японцы формируют крупное авиационное соединение.
— Туда, по нашим данным, ежедневно прибывают контейнеры. Их
Это чрезвычайно заинтересовало нас. Не попытаться ли уничтожить вражескую технику на земле?
Сказать легко. А как выполнить задуманное? Бомбардировщикам придется лететь над морем, па большое расстояние и, значит, без сопровождения истребителей. Противник же наверняка организовал прикрытие базы с воздуха.
/Кигарев достал крупномасштабную карту острова и долго рассматривал ее. Тайвань в ста двадцати километрах от материка. Аэродром, где формировалось японское соединение, прикрыт горами. По этому маршруту наши самолеты не летали. Условия погоды плохо известны.
Все это минусы. А если взять плюсы? На технику можно положиться? Можно. Самолеты надежные, у пих радиус полета большой. А то, что придется лететь без прикрытия, — так это же не впервые. Вооружение у бомбардировщиков мощное. Подготовка экипажей сомнений не вызывала. В предыдущих боях люди приобрели опыт, штурманы сумеют провести машины точно по намеченному маршруту.
И последнее. Риск? Да. Но как без него на войне обойдешься?
На следующий день собрали командиров групп. Жигарев изложил свой замысел, не скрывая трудностей, с которыми придется столкнуться. В заключение он выразил твердое убеждение, что операция пройдет успешно. Штурманам было предложено детально изучить маршрут полета, инженеру — произвести тщательную проверку техники.
Подготовка к задуманной операции проводилась тайно.
— Выкиньте слово «Тайвань» из своего лексикона, — предупредили мы командиров и штурманов.
Чтобы ввести противника в заблуждение, пустили слух, будто готовится налет на японские корабли, стоящие на Янцзы, близ города Аньцин.
Дня за два до начала операции мы попросили полковника Чжана уточнить, что делается на тайваньском аэродроме, где конкретно формируется японское авиасоединение. Нам вовсе не хотелось, чтобы после многочасового рискованного полета бомбы упали на пустое место.
Вылет назначили па 7 часов утра 23 февраля. В нем принимало участие двадцать четыре экипажа во главе с Ф. и. Полыниным, ныне генерал — полковником авиации, Героем Советского Союза. Перед этим летный состав хорошо выспался. Мы заблаговременно прибыли на аэродром, чтобы еще раз побеседовать с экипажами и проводить их в дальний путь.
Погода благоприятствовала полету. Правда, по горизонту тянулась синяя дымка, но она не мешала вести детальную ориентировку. Корабли шли за облаками, на высоте пять тысяч метров. Маршрут проходил над густонаселенными районами Китая. Освещенные солнцем, внизу блестели маленькие квадраты полей, залитых водой, часто встречались города и селения. Затем начались горы, и, наконец, показалась изумрудная гладь Южно — Китайского моря.
Еще двадцать минут полета, и вдали, как на фотобумаге, опущенной в проявитель, стали обозначаться очертания Тайваня. И вот — надо же такому случиться — над горами, где запрятался вражеский аэродром, оказались густые облака.