Рыцари удачи. Хроники европейских морей

Снисаренко Александр Борисович

Подготовку штурма продолжил начальник янычаров Хасан-Корсо, присвоивший себе вместе с титулом глав­нокомандующего и титул бейлербея. Султан, недоволь­ный тем, что этот вопрос был улажен без него, отозвал войска от Орана, а бейлербеем назначил Мухаммеда Курдогли.

В Алжире наступило двоевластие, сменившееся вскоре полным безвластием: Хасан-Корсо умер от го­лода на необитаемой скале в море, куда его высадили люди Курдогли, Курдогли немного времени спустя по­гиб от кинжала племенного вождя Юсуфа, а Юсуф каким-нибудь месяцем позже тихо скончался от чумы.

Перебрав все возможные кандидатуры и не найдя достойной, султан вернул титул бейлербея Хасану. Сын Хайр-эд-Дина больше

не повторил ошибки, допущен­ной шесть лет назад, и оставался в этой должности десять лет, до своей смерти, пережив и самого Сулеймана, умершего 6 сентября 1566 года в Сигетваре во время очередного похода на Венгрию.

В 1556 году почил в бозе и Карл V, испанский трон занял его сын Филипп II. Почти все время своего царствования Карл противостоял Хайр-эд-Дину. Теперь место того и другого заняли их сыновья. Великое противостояние Востока и Запада продолжалось в но­вом поколении.

Опорой Хасана был его великолепный флот, воз­главляемый талантливыми адмиралами, чьи имена были хорошо известны и в христианском мире. Ярче всех в этом созвездии блистал уже знакомый нам Драгут. Он многим был обязан отцу Хасана, Барбароссе II.

И у него были свои счеты с христианами. Вначале он промышлял в Восточном Средиземноморье с эскадрой из дюжины кораблей, но однажды счастье отвернулось от него, и Драгут попал в плен к Андреа Дориа. Три или четыре года, проведенные им в качестве гребца на итальянской галере, превратили его в личного врага До­риа, и он поклялся отомстить ему. Хайр-эд-Дин выку­пил его за три тысячи крон, прибегнув к посредни­честву рыцарей Мальтийского ордена, и Драгут, приняв командование варварийским флотом, принялся за ук­репление Джербы - своей главной базы, откуда он на­меревался руководить боевыми операциями.

Дориа вскоре оценил нового противника, но поди­вился его легкомыслию и неопытности: ядро своего флота Драгут держал в озере внутри Джербы, соединенном с морем узким искусственным каналом с рас­ставленными вдоль него пушками. Пират сам пригото­вил себе ловушку, решил Дориа. Итальянские корабли бросили якоря у входа в канал и стали ждать. Когда ожидание, по мнению Дориа, чересчур затянулось, он отдал приказ осторожно войти в канал. Остров молчал. Итальянцы прошли весь канал и оказались в озере. Никаких признаков пиратов. И только когда они обошли весь этот водоем, они увидели второй канал, прорытый к противоположному берегу острова за то время, пока итальянский флот дежурил у входа в «ловушку». Эту операцию можно сравнить только с операцией воинов Спартака, запертых римской армией на неприступной скале, но спустившихся с нее в месте, где их никто не ожидал.

Таков был этот человек. Он погиб в 1565 году при осаде мальтийской крепости, когда сам повел своих го­ловорезов в атаку.

В 1567 году султан Селим назначил Хасана капудан-пашой, и вакантный титул бейлербея Алжира получил Мухаммед, сын того самого Салаха, который сменил некогда Хасана на этом посту. Но уже в марте следую­щего года в бейлербейском дворце водворился новый хозяин, чья биография во многом напоминает биогра­фию отца Барбароссы.

Его звали Оччали, он был калабрийцем и готовил себя к карьере священника. Но однажды во время прогулки у морского побережья его захватили пираты. Оччали стал гребцом на галере рейса Али Ахмеда, потом рулевым у самого Драгута (немалая честь!), потом... Потом он переменил Библию на Коран и имя Оччали на Ульдж-Али и стал соратником Драгута и его доверенным лицом. В 1557 году, когда в Алжире шла борьба за власть, Ульдж-Али сумел заполучить пост губернатора Тлемсена, а три года спустя Хасан сделал его пашой Триполи.

Вся эта чехарда с назначениями, смещениями,

за­менами и убийствами правителей Алжира навела евро­пейских правителей на мысль об упадке мощи варварий-ского государства. Казалось, возникшая ситуация сама подталкивала на то, чтобы укоротить султану руки, дотянувшиеся уже и до далекой России. И тогда в про­сторной гавани Мессины начал сосредоточиваться са­мый многочисленный и сильный христианский флот, какой когда-либо знала Европа.

Парусно-весельная галера XVI века. Рисунок Питера Брейгеля Старшего.

В начале октября ему был устроен смотр. Флагман­ский фрегат главнокомандующего объединенными воен­но-морскими силами дона Хуана Австрийского, побоч­ного брата Филиппа II, величественно проплывал мимо восьмидесяти одной галеры и двенадцати боевых кораб­лей Испании под командованием генуэзца Джан Дориа, находившегося на жаловании испанского короля (ве­роятно, это потомок знаменитого адмирала, умершего в 1560 году), дюжины папских галер, возглавляемых ватиканским адмиралом Марком Антонио Колонной, ста восьми галер, шести галеасов и двух боевых кораб­лей венецианского адмирала Себастьяно Вениеро, трех мальтийских галер, трех галер герцога Савойского и бесчисленных мелких и грузовых судов. На их палубах кроме корабельных команд были двенадцать тысяч итальянцев, пять - испанцев, три - немцев и три тысячи добровольцев разных национальностей, среди ко­торых, между прочим,- братья Родриго и Мигель Сер­вантесы.

Всей этой армаде противостоял турецкий флот Али-паши Муэдина-заде, насчитывавший двести десять га­лер и шестьдесят шесть галиотов.

Воскресным утром 7 октября оба флота сошлись у входа в залив Патраикос в западной Греции, в шести­десяти километрах от города Лепанто (Нафпактос). Какая ирония судьбы! Именно здесь, у мыса Акций, 2 сентября 31 года до н. э. Агриппа, возглавляв­ший флот Запада, нанес непоправимое поражение фло­ту Востока, предводительствуемому Антонием и Клео­патрой. И вот - вновь испытывают судьбу Азия и Ев­ропа, Восток и Запад, полумесяц и крест, две веры, два мира...

После пятичасового боя султанский флот был раз­громлен. Насаженная на длинную пику голова Али-паши, убитого в перестрелке, вызвала панику на осман­ских кораблях. Победа союзников не вызывала сомне­ний: турки потеряли двести двадцать четыре кораб­ля (из них сто семнадцать было захвачено в плен) и тридцать орудий, пятнадцать тысяч человек убиты­ми и пять тысяч пленными, двенадцать тысяч рабов-христиан получили свободу. Потери христиан - полто­ра десятка галер и восемь тысяч человек.

Так закончилось последнее в истории крупное сра­жение гребных флотов.

7 октября 1571 года морские историки с полным правом могут считать концом Средневековья в об­ласти мореплавания и судостроения: редчайший и сча­стливый случай, когда можно точно определить времен­ной рубеж двух эпох! Наступало Новое время - эпоха паруса, а затем и пара.

Те пятьдесят два турецких корабля, что уцелели в лепантском побоище, принадлежали алжирским пи­ратам. Их встретили как героев - бывшего венециан­ца Гассана, бывшего француза Джафара из Дьеппа, бывшего албанца, хромоногого Дали-Мами. Но подлин­ными героями дня были Торгут и особенно Ульдж-Али, сумевший не только защитить и сохраните левое кры­ло турецкого строя, порученное пиратам, но и захва­тить флагманскую галеру мальтийцев. После сражения при Лепанто султан удостоил Ульдж-Али звания капудан-паши и титула бейлербея.