Рыцари
Шрифт:
В полдень она поднялась наверх и сделала себе сандвич — этому ее научила Марж, — а потом вернулась в магазин. Покупатели не появлялись, телефон не звонил, и Глориана принялась разглядывать книги. Некоторые тома были очень красивыми — толстые, в кожаных переплетах, с пергаментными страницами, исписанными каллиграфическим почерком и замечательными иллюстрациями. Глориана забыла обо всем на свете, перелистывая их.
В три часа — после долгих мучений Глориана усвоила, как ориентироваться по циферблату, но больше доверяла бою, — так вот, в три часа она взяла деньги, которые оставила ей Джанет, накинула
Уже само по себе посещение современной цирюльни было для нее настоящим событием. Когда два часа спустя Глориана вернулась, волосы едва доставали ей до плеч. После этой перемены она чувствовала себя посвежевшей.
Остановившись на мгновение возле витрины, чтобы еще раз полюбоваться своим отражением, она открыла дверь и поспешила зайти внутрь, чтобы спрятаться от резкого пронизывающего ветра.
ГЛАВА 13
Полседьмого вечера в квартире Джанет раздался звонок. Это ожил телефон, и Глориана от неожиданности едва не расплескала чай. Вообще-то она даже гордилась тем, с какой легкостью приспособилась к новой жизни, но, несмотря яа все ее успехи, были такие вещи, к которым она никак не могла привыкнуть. Среди них был, конечно, и телефон — этот громогласный аппарат.
— Глориана? — раздался в трубке знакомый голос. — Это Лин. Как у тебя дела? Справляешься одна, ведь Джанет уже уехала на юг Франции?
Глориана улыбнулась. Непривычно короткие волосы щекотали ей плечи, когда она кивала головой.
— У меня все в порядке, спасибо, — ответила она. — Правда, мне немного одиноко.
— Ну что ж, этому я смогу помочь, — сказал Лин. — Я еще позвоню тебе вечером и заеду навестить. Я хочу познакомить тебя с одним своим другом, ему прямо не терпится познакомиться с тобой.
Глориана задумалась.
— Буду рада, — произнесла она наконец. — Здесь стало так тихо, с тех пор как уехала Джанет. — Она замолчала, слегка нахмурившись. За окном начало темнеть, и это напомнило Глориане о том, что близится время ужина. — Мне приготовить что-нибудь поесть?
— Не вздумай даже, — быстро возразил Лин на ее просьбу, сопроводив свои слова добродушным смехом. — По пути я заеду в твой любимый паб и прихвачу рыбу с жареной картошкой, которые ты так любишь.
Глориана обрадовалась перспективе визита Лина и его друга. Компания ей бы вовсе не помешала, да и поесть чего-то более существенного, чем чай с сандвичами, тоже было необходимо. Она умела управлять лошадью, свободно обращалась с луком и стрелами, читала по-гречески и по-латыни, делала в голове сложнейшие вычисления, но кулинария была ее слабым местом.
— Хорошо, — отозвалась она, почувствовав невольное облегчение.
Примерно через полчаса прибыл Лин. В руках он держал промасленные бумажные пакеты, содержимое которых источало аппетитнейший аромат. К этому времени Глориана уже успела развести огонь в камине и включила свет. Вместе с Кирквудом приехал мужчина постарше. У него были седые волосы и очень приятное лицо с серо-стальными пронзительными глазами. На нем был дорогой костюм, а под мышкой мужчина держал толстую кожаную папку.
Лин по-дружески чмокнул Глориану в щеку и повесил свое
— Глориана, — сказал он, — познакомься с моим другом Артуром Стайнбетом. Он профессор американского университета.
Глориана робко кивнула в ответ и слегка улыбнулась. Профессор не вызвал в ней страха. Это было какое-то другое чувство — будто его пытливые глаза смотрели ей прямо в душу. Пока спутник Лина внимательно разглядывал Глориану, она гадала, все ли поведал Кирквуд своему другу.
— Проходите, пожалуйста, — проговорила она. Именно эту фразу она слышала много раз по телевизору и поняла, что здесь было принято говорить именно так, принимая посетителей.
Профессор Стайнбет улыбнулся ей.
— Благодарю вас, — ответил он, учтиво наклонив голову. Свой мокрый от дождя плащ он отдал Лину, но с кожаной папкой не расстался.
Глориана пошла на кухню, где вынула из шкафа тарелки и вилки: она была уверена, что профессор не захочет есть руками, как это обычно делала по привычке она сама. Лин вытряхнул содержимое пакетов на большое блюдо. Еще, горячую еду приправили солодовым уксусом.
Лишь присев к столу, профессор Стайнбет выпустил наконец из рук свою папку, пристроив ее аккуратненько на пол возле своих ног. Хотя друг Кирквуда говорил чрезвычайно мало и всегда с неизменной вежливостью, Глориане было как-то не по себе. Она не спускала глаз с его черной кожаной папки, в то время как сам профессор не отводил от нее внимательного взгляда. Пару раз она оглянулась на Лина, но не решилась спросить его, кто же такой этот профессор.
Когда наконец с едой было покончено, Лин достал из холодильника бутылочку вина. Все расположились у огня. Лин стоял, по привычке опершись рукой на камин. Глориана устроилась в кожаном кресле Джанет, а профессор присел на небольшой диванчик, положив на колени свою папку.
— Профессор Стайнбет — крупнейший специалист в области литературы средневековья, — пояснил Лин, и грустная улыбка скользнула по его губам. — Кстати, мне очень нравится твоя новая прическа, Глориана. Думаю, это была идея Джанет?
Лин затронул два совершенно разных предмета, и Глориане понадобилось некоторое время, чтобы привести в порядок свои мысли.
— Да, — проговорила она наконец, опустив глаза. — Это Джанет посоветовала мне постричься. — Глориана обернулась к сидящему на диване профессору, теряясь в догадках: что ему уже о ней известно? — Я немного знакома с литературой средневековья, — смущенно сказала она.
Профессор улыбнулся и, в его серых глазах зажегся огонек, а щеки порозовели.
— Мне так и сказали.
Глориана вновь украдкой взглянула на Лина, но он сидел с непроницаемым лицом. Она улыбнулась Стайнбету.
— Да? А что же вам еще рассказали обо мне, профессор?
— Прошу вас, называйте меня Артуром, — отозвался он.
— Хорошо, Артур, — продолжила Глориана. Как она заметила, люди двадцатого века держались друг с другом куда свободнее, чем все, кого она знала в тринадцатом столетии.
— Пожалуйста, ответьте мне, о чем Лин… м-м… мистер Кирквуд… рассказал вам?
Артур покраснел, машинально расстегнул воротничок рубашки и бросил короткий взгляд на Лина, будто спрашивая у того разрешения.