Рычаг локтя
Шрифт:
— Я обычный студент. Кстати, теперь уже все, — ответил я. — Уже не студент. Недавно закончил. Получил диплом. Жду распределения.
Полина что-то быстро чиркала в блокноте. Потом кивнула.
— Отлично. Поздравляю. А какие у тебя увлечения? Помимо самбо?
Ну, какие могут быть? Вообще-то, нет других. Я даже с друзьями толком не общаюсь. Я пожал плечами и ляпнул:
— Ну, еще я участвую в народной дружине. Помогаю милиции. Недавно вот…
Я задумался. Стоит ли рассказывать про Винницына? С другой стороны, об этом писали в газете. Правда, там не все рассказали. Многие факты скрыли.
— Недавно что? — спросила Полина. — Ну же, продолжай. Ты применял самбо в таких ситуациях?
Я кивнул. Ладно, черт с ним. Расскажу только то, что было в статье. И я рассказал про Винницына.
Полина слушала внимательно. Даже перестала записывать. Потом покачала головой.
— Какой ужас! Неужели такой человек жил рядом с нами? Как так можно? Сколько, говоришь, жертв он убил?
Я огляделся по сторонам.
— Обещай, что не напишешь. Это я тебе не для статьи. Конфиденциальная информация.
Полина кивнула. Смотрела напряженно на меня.
— Он убил около трех десятков человек, — сказал я. — Возможно, больше.
Девушка ахнула. Откинулась назад. Зажала рот руками. Видимо, хотела закричать. Но вовремя опомнилась. Я схватил ее за руку.
— Эй, спокойно. Его уже арестовали. Скоро будут судить. Он уже признался. Но помни, что ты сказала. Это не для прессы.
Полина опять кивнула. Она смотрела на меня большими глазами. Я потрепал ее по коленке.
— Ладно, все уже прошло. Мы вдвоем с… одним человеком его арестовали. И да, я использовал тогда самбо. Он оказал нам вооруженное сопротивление.
Полина покачала головой.
— Какой кошмар. Ты и в самом деле герой, Витя! А с кем вы его арестовали?
Я почесал кончик носа.
— Давай я тебе дам газету. «Комсомольская правда». В ней уже есть заметка. А ты не хочешь теперь спросить про турнир. Что-то мы отклонились от темы твоей статьи.
Полина опомнилась.
— Да, точно. Расскажи, сколько твоих товарищей участвуют в соревнованиях?
Мы болтали еще минут пять. А потом подскочил Боря. Теперь уже самый настоящий. Тут же обратил внимание на Полину.
— Эй, ты куда подевался, Волчара. Тебя тренер ищет. О, привет! А ты кто такая?
Я познакомил Борю с Полиной.
— Журналистка, типа? — спросил Боря. Глянул на меня. Наверное, тут же вспомнил Олю. — Вы знаете Витю? Давно уже?
Я кивнул Полине.
— Ладно, мне пора. Скоро опять выступать. Потом поговорим еще.
Девушка указала на меня ручкой.
— Мне нужна газета. Сразу после турнира отдашь мне. Хочу почитать. Буду ждать. Без меня не уходи.
Я улыбнулся.
— Посмотрим на твое поведение. Просто так газету не отдам.
Я оставил ее с Борькой. И еще с подбежавшим Сусликом. А сам отправился к тренеру.
Степаныч разговаривал со Звеньевым. Тому как раз пора выходить на ковер. Увидел меня и поманил к себе. Потом тихо сказал:
— Следующий — Архипов.
В свои двадцать лет Архипов Слава участвовал в двадцати чемпионатах. Почти в каждом добирался до вершины.
Ну, или почти до вершины. Много третьих мест. Много вторых. Мало первых.
В самбо Архипов Слава пережил много падений. Самое главное в начале карьеры. Потому что тогда на поединке сломал себе шею.
Нелепая случайность. Такая бывает раз в сто лет. На миллион борцов. Травма сначала приковала Архипова к кровати.
Он два месяца не мог встать. Все жалели. Доктора сказали, что это навсегда. Так теперь и будет.
Тренер пришел только пару раз. Выразил соболезнования. Добился, чтобы мать написала, что не имеет претензий. Потом исчез.
Мать оставалась безутешной. Только друг Волька приходил. Остальные все куда-то подевались. Несколько раз приходили пионеры. Комсомольцы навещали. Тоже потом пропали.
Делать было нечего. Чтобы не сойти с ума от безделья, Архипов начал читать. Добрался до Джека Лондона. Потом до «Повести о настоящем человеке». Прочитал про челюскинцев.
Решил, что рано опустил руки. Попросил мать найти другого врача. Сходить к ним. Может, получится чего сделать.
Стараниями матери удалось сделать операцию. Архипов смог подняться. Ходить и двигаться.
Правда, от спорта пришлось отказаться. Хирург из института травматологии сказал, что это невозможно. Лучше не рисковать.
Так Слава маялся еще полгода. Но опять начал ходить в школу. Как обычный ученик. На уроках физкультуры сидел в сторонке.
Иногда приходил домой с опухшими глазами. По дороге плакал. Матери не показывал. Впрочем, мать и не видела. Она работала в гастрономе. Допоздна.
Чтобы ее не огорчать, Архипов учился на отлично. Приносил одни пятерки.
А потом не выдержал. Каждый раз проходил мимо секции самбо. Уже другой, не той, в которую ходил.
Секция открылась недавно. Там другой тренер. Рябчиков Костя. Лет сорока, призер республики. Суровый дядька. Когда услышал историю Архипова, сказал:
— Пошел вон.
Архипов ушел. Через день вернулся снова. Опять попросился. Рябчиков опять отказал.
— Нахера мне тут такие, как ты? — спросил он. — С тобой что-то случится, а я за решетку отправлюсь? Нет, ну-ка, давай, разворачивайся. Гуляй отсюда.
Слава опять ушел. Через недельку вернулся. Просто сидел на скамейке. Когда тренер сказал, что не возьмет, мальчик попросил просто дать посмотреть. Как тренируются другие.
— Ладно, — сказал Рябчиков. — Только под ногами не путайся. Сиди тихо.