Рысюхин, что там у вас налито?
Шрифт:
Ну, и дальше всё в том же духе, дополнительно упирая на «сохранение мобильности» на время перегона техники — мол, мало ли, сколько раз туда-сюда сгонять придётся. На моё возражение, что в Викентьевке свой грузовик имеется, тот только скептически хмыкнул:
«Ты это серьёзно? То щелястое?!»
Дальше он начал уговаривать меня заночевать в «Прикурганье» — чтобы, дескать, не терять время на поездки туда-назад, всё равно завтра по этому тракту ехать.
«И что я тут буду делать половину дня и весь вечер? Пиво пить и морды быть? А дома бумаги и письма сами себя разберут?»
«Вот научился же, поросёнок, аргументы подбирать.
По дороге в Смолевичи обсудить с Егором Фомичом идею поездки в Осиповичи на автомобиле возможности не было — затевать при госте разговор на тему, в которой он никак не может участвовать, было неприемлемо по любым меркам, в том числе по дедовым. Пришлось потратить эти три четверти часа с попыткой получить минимальную пользу из беседы с приглашённым специалистом. Среди разговоров о том, кто какие изнанки видел и что там попадалось удивительного, узнал реквизиты нормативных документов, регламентирующих изнаночные переходы. Я даже записал в блокнот, с разрешения гостя. Но вот потом, проводив Лопухина, мы посидели и поговорили. К моему удивлению, Пробеляков идею поддержал, даже несмотря на то, что её осуществление заставляло его мотаться туда-сюда.
Выехали мы из дому — из моего дома, имеется в виду — в восемь утра. По оптимистичным подсчётам деда к полудню мы должны были быть в Осиповичах, а по бумагам Пробелякова лесопилка наша обязана прибыть туда же за полтора часа до нас. Он даже хотел заставить племянника ехать на станцию с утра пораньше, чтобы сразу начать перестановку техники на дорожные колёса. Пришлось остановить эту кипучую деятельность простым соображением, что механик-норвежец и сам справится, причём вряд ли успеет до нашего приезда.
Надо ли говорить, что все эти планы пошли наперекосяк? Для начала в Червене мы нарвались на ремонт дороги, а пока искали объезд — умудрились заблудиться в этом «мегаполисе», заехав в какую-то узкую и грязную кишку, откуда еле выбрались задним ходом, опасаясь как поцарапать автомобиль, так и свернуть забор. Потом как-то забыли, что Осиповичи расположились несколько в стороне от тракта и проехали поворот на нужный город. Причём хорошо так проехали, вёрст десять-двенадцать отмотали в сторону Бобруйска, пока спохватились и нашли, у кого уточнить дорогу. Короче говоря, приехали только в два часа пополудни. Егор Фомич всё переживал, что лесопилка уедет без нас и заблудится, или с ней случится ещё какая-то неприятность. Ну, и с этой стороны всё оказалось тоже не таким, как хотелось: наши «прицепные вагоны» к тому моменту, как мы нашли нужного нам и владеющего информацией железнодорожника, ещё не прибыли. Их притащили на станцию только в четверть четвёртого.
Потом оказалось, что нельзя просто взять, и забрать свои «вагоны» — нужно оформить ещё пачку бумаг не просто о получении груза, а о принятии на баланс подвижного состава, потом — об «изменении состояния» оного с превращением в груз и только затем — о его, наконец, принятии. Понятно, что на каждом этапе на каждый «вагон» заполнялась не одна бумажка. Затем поиск места, где наш состав можно было бы снять с рельсов, сам переход на наземный ход — управились только в девятом часу вечера, умаявшись так, будто сами толкали лесопилку по рельсам как минимум от Тальки, а то и от Пухович. Встал выбор: искать ночлег в городе или ехать в Викентьевку. Дед пытался предложить напроситься в жилой вагончик лесопилки и двинуть в путь, не дожидаясь утра, но там мест вроде как не было — ну, или нас не хотели там видеть. Так что оставались только два варианта, но поскольку наездились сегодня уже вдосталь — решили остаться в Осиповичах.
[1] Если кому интересно — в 1956 году только, а стандартизованы они были и получили международную популярность в 1964.
Глава 14
Утром приключения с приобретённой техникой продолжились. Когда мы в восемь утра заглянули на станцию, просто для порядка, узнать, во сколько отправился наш состав, то увидели локомобиль, вместе со всеми прицепами, мирно стоящим там же, где и вчера. Норвежец, непоколебимо спокойный, заявил, что у него нет топлива — только минимальный неприкасаемый запас, который можно трогать только при строго определённых условиях.
— Ты почему не сказал, что нечем топить?!
— Вы не спрашивали…
— А с чего мы должны спрашивать о состоянии машины, если ты к ней для того и приставлен, чтоб следить?
— Хорошее у неё состояние. А топливо — это не состояние, это обеспечение. Обеспечение — это обязанность от арендатора.
— То есть, мы должны постоянно бегать вокруг и спрашивать: «Кнутик, солнышко, не нужно ли тебе чего, может, что-то принести, что-то подать», так, что ли?!
— Да, это быть неплохо. Только без «солнышко», если только бегать будет не симпатичный баба.
Норвежец разговаривал по-русски почти чисто и правильно, только медленно и изредка путался с родами или вставлял странные предлоги. Порой даже возникали сомнения: это он на самом деле так причудливо ошибается или издевается над нами?
Пока добыли уголь. Пока организовали его доставку. Пока обеспечили водой — этот трескоед (дедово определение, которое очень понравилось и мне, и Егору Фомичу) даже не подумал говорить, что слил воду в Лиде, пока не спросили — даже когда обсуждали вопрос угля. Пока развёл пары.
Далее выявилось то, чего вчера в темноте не рассмотрели — если домкраты, которыми локомобиль поднимался над рельсами приводились паровой лебёдкой, а на первый вагон, который собственно лесопилка, движение передавалось через специальный съёмный блок шкивов, то два последних поднимались вручную. Пусть и через редуктор, но крутить ручку — точнее, две, одна по каждому борту — пришлось довольно долго и с заметным усилием. И чтобы нагрузка на крутящего не оказалась чрезмерной — вагоны сперва разгружались, а потом загружались обратно — вручную, разумеется. И загружены они, кто бы сомневался, не были. Слово за слово, дело за дело — лесопилка оказалась готова начать движение только ближе к полудню!
Когда лесопилка изволила, наконец, начать неспешный разгон по направлению к выезду из города мы с Егором Фомичом остались организовывать доставку воды и угля в пути. Зато перезнакомились со всем станционным начальством, пусть это пока и не доставило никакого удовольствия ни одной из сторон…
Всё это время дед развлекал меня, а я, выборочно — окружающих, так называемыми «законами Мёрфи», или Мэрфи, они же «законы подлости». И о том, что если неприятность не может произойти — она всё равно произойдёт, и о том, что любая работа займёт больше времени, чем на неё заложено. Исключение — если вы заложили заведомо больше времени с расчётом на его использование по своему усмотрению.