Рюрик

Красницкий Александр Иванович

– Вот и начните!
– сердито, но явно подыгрывая самому себе, прокричал ему Гостомысл.
– Придумай новый порядок и доведи его до всех людей! напевно, как гусляр-сказитель, проговорил он и при этом выразительно глянул и на второго посла.

– Начну!
– сорвался опять на крик Полюда.
– Но прежде я приведу тебе человека, который трижды укажет на Вадима, - неожиданно объявил он.

Гостомысл вскочил.

– Зачем тебе сие надо?!
– загремел он, но тут же замолчал. Он подошёл к послу, ласково заглянул ему в глаза и тихо спросил: - Ты что, хочешь дальнейшего кровопролития? Полюдушка, да ты же первый устал от него, - уже примирительно сказал Гостомысл и положил руку на плечо словенина, миролюбиво погладив его.

–

Кровопролитие кровопролитию рознь!
– угрюмо возразил Полюда, скинув руку посадника со своего плеча.
– Ты ныне видишь малое, а я зрю крупное!

Гостомысл покачал головой, отошёл от посла и встал, прислонившись спиной к тёплому боку печки. "Боги! И когда эти старцы будут мудрыми? Мыслят, яко дети!" - безнадёжно подумал новгородский правитель и нахмурился.

– Ты когда был последний раз в Ладоге?
– упрямо спросил его Полюда, наблюдая за переменчивым настроением Гостомысла.
– Боишься туда нос показывать!
– закричал он опять и встал. Медленными, тяжёлыми шагами он пошёл на посадника, чтобы напомнить ему кое-что, известное им одним.

Но посадник не дрогнул.

– Знаю!
– топнул ногой Гостомысл и не дал послу договорить.
– Всё ведаю, хоть и не бываю там. Ну и что?!
– уже тише спросил он и взглядом приказал Полюде остановиться. Тот, верный своей выучке, встал.
– Главная наша опора - наши враги!
– торжествующе бросил Гостомысл в недоумённые лица послов, с удовольствием прижимаясь к тёплой печке; он даже закрыл на мгновение глаза.
– Пусть строят себе на забаву свою крепость!
– лениво проговорил Гостомысл, хитро поглядев на Полюду и Домослава.
– Ныне построят, а завтра… воевать норманнов пойдут, - так же лениво закончил он и уже в душе начал радоваться: "Ну, вот и вся ярость…"

– А пойдут ли?
– усмехнулся недоброй улыбкой молчавший до сих пор Домослав. Он видел всю игру Гостомысла, чуял слабость доводов Полюды, но… кто мог поручиться за действия рарогов?

– Ну, ежели далеко не пойдоше, то к ним приидоше, - засмеялся Гостомысл, явно не желая разговаривать с послами всерьёз.

– И не жаль тебе ни земли своей, ни людей своих, новгородский посадник, - ужаснулся Домослав.
– А я-то думал, ты - человек, а ты яко зверь лютый!
– Старый Словении встал. Безысходность дум его сказалась во всем: в осанке, во взгляде, который он бросил на посадника.

– Будешь зверем!
– закричал опять Гостомысл, на мгновение забыв о своей роли.
– Ты сядь на моё место и по всей правде разбери всех! Давно бы в лешака обратился!
– Он отошёл от печки, приблизился к послам и, шумно вздохнув, тяжело пояснил: - Ведь у каждого своя правда! Своя!

Домослав с Полюдой недоумённо посмотрели друг на друга.

– Ну, прийдоше они по зову нашему, так не ловчись, не скрывай того, что ведаешь, - вдруг по-стариковски проворчал Гостомысл, оглядев послов, и зло докричал, будто спохватившись: - Ведь чують, что одною дружиною никакого врага не одолеють: всё равно пойдут за ополчением! А ополчение кто кликать станет? Я! Ты! И ты!
– Гостомысл вошёл снова в игру и уже свободно, широкими жестами тыкал пальцем то в одного, то в другого советника.
– А что мы сказывать будем ополченцам?
– бодро спрашивал он, чувствуя свой верх: Идите под главу варягов, которые токмо себя лелеють?.. Молчите? торжествующе подвёл он итог беседе и оглядел поникших послов.

Домослав с Полюдой молча отступили: отвечать было нечем.

– Боги! Как сладка дума о старости! Скорее бы Яга кого-нибудь за мной прислала!
– тихо воскликнул семидесятилетний Полгода, тяжело встал и, не глядя на хозяина, первым покинул дом Гостомысла.

Старый Домослав чуть помедлил, слегка поклонился Гостомыслу и молча вышел вслед за давнишним другом…

ВСТРЕЧА С НОРМАННАМИ

Ровно

год прошёл после тех мрачных событий, которые поселили в душе одних злое размышление, у других - затаённую хмурость, а у третьих открытое противодействие. Расширенная и хорошо укреплённая Ладожская крепость, возведённая Рюриком всего лишь за год, вызывала и гнев, и удивление, и восхищение, но никто из ильменских правителей не решался что-либо открыто молвить варяжскому князю по поводу её появления.

Тёплым, ласковым майским вечером донесли однажды дозорные, что норманны подошли к пристани и, видимо, совет держат, на что нападать: на город иль на крепость. Воевать то и другое, наверно, сил нет, - догадались дозорные.

Князь, как всегда, принял весть на крыльце. Выслушав дозорных, он заволновался.

– А-а!
– закипел Рюрик.
– Так они думу думают! Дагар, Гюрги!
– позвал он своих преданных военачальников.
– Быстро ладожан в крепость ввести!
– и пояснил: - Этих мы в обиду не должны давать. Всех к оружию!
– воззвал князь и почувствовал неожиданный прилив сил.

Правое дело всегда было ему по нраву.

К ночи приказ князя был выполнен и все жители города находились под прикрытием новой крепости. Рюрик разбил объединённую дружину на шесть частей, поставив во главе остальных двух - "военачальников из дружин Сигура и Триара. Разместил всю дружину плотно возле стен крепости, проверил боевые запасы метательных снарядов и стал готовиться к штурму.

Бэрин, видя, как основательно готовятся его соплеменники к решающему бою, мучился сомнениями, появившимися уже в момент прибытия дозорных с худой вестью.

"Похоже, не по своей воле викинги прибыли сюда", - подумал верховный жрец и ещё раз переспросил дозорных:

– Правда ли, что норманны думу думают, куда сперва идти?

В ответ он услышал то, что и ожидал: "Думают!"

"Ну, раз думают, значит, их кто-то уговорил опробовать Рюрикову Ладогу… Но кто? Вадим?.. Не слишком ли много для новгородского князя? Неужели… Гостомысл?..
– Бэрин ахнул про себя, но, вдумавшись в положение новгородского посадника и главы союза северных словен, понял, что сии гости пожаловали сюда не без его ведома.
– Но зачем?
– лихорадочно думал жрец. Чужими руками?! Вот для них теперь главное!
– догадался Бэрин, но тут же опроверг своё доказательство: - Но ведь и Гостомысл и Вадим наверняка знают, что теперь, с объединёнными силами да ещё и в такой крепости, Рюрик неуязвим!
– Бэрин замотал длинноволосой головой из стороны в сторону.
– Нет! Здесь что-то не то,- бормотал он по-стариковски и ходил осторожными шагами по крепости, боясь быть помехой озабоченным и рьяно готовящимся отбить штурм соплеменникам.
– А-а!
– радостно воскликнул он, додумавшись наконец до истины, как ему показалось.
– Наверное, это Вадим уговорил Гостомысла опробовать Рюрикову крепость через норманнов, а этот толстый тюфяк решил ему не мешать, так как бесполезно мешать молодому, сильному воину, чувствующему родные стены за спиной. Итак!
– обрадовался жрец.
– У них до сих пор ладу нет, но не это главное. Главное то, что Гостомысл хочет ткнуть Вадима носом в крепкие стены нашей Ладоги и тем самым усмирить его, - догадался наконец Бэрин, но понял, что от этой догадки ни ему, ни Рюрику не сладко.
– Всё равно будет бой, - разозлился жрец, - снова прольётся кровь и, не приведи Святовит, могут погибнуть и соплеменники…"

– Ты о чём призадумался, наш любимый верховный жрец?
– спросил, остановившись впопыхах перед ним, Дагар, и хотел было уже дальше бежать, не слушая ответа, но внимательно вгляделся в озабоченное лицо Бэрина и ещё раз спросил: - О чём, а?

Бэрин пожал плечами. "Смущать их моими бреднями? Зачем? Что это им даст?" - досадовал он на самого себя и залюбовался ладным, загорелым меченосцем.

– Как там жены князя, надёжно укрыты?
– как бы невзначай спросил Дагар, но от проницательного взора Бэрина никому ещё не удавалось скрыть свою хитрость.