Рюрик
Шрифт:
– Почему ни к кому?
– уязвил его ещё раз Рюрик.
– Перед тобой верховным жрецом - всё племя в сыновнем долгу.
– Всё племя - это не сын, князь!
– сорвавшимся голосом вдруг проговорил Бэрин.
– Ты храбр! Это прекрасно! Но не ищи, князь, себе смерти раньше времени!
– добавил жрец совсем тихо и склонил голову перед Рюриком, чтобы скрыть волнение, боль души и непрошеные слезы.
Рюрик и верил, и не верил в его искренность.
– Послушай, Бэрин, ведь ты жрец солнца, но почему всё это утро твоим языком говорит жрец смерти? Или сам он лишился языка?
– съязвил Рюрик, всё ещё не понимая причины столь разительной перемены в облике верховного жреца. И почему
Наконец Бэрин поднял голову и улыбнулся: чем больше дерзил ему Рюрик, тем больше он ему нравился. Жрец уже с откровенной любовью оглядел молодого, ладно скроенного, но такого горячего князя.
– Я знаю, князь, ты хочешь свершить над Аскольдом свой самосуд…
– Фу!
– вырвалось у Рюрика.
– Только друиду солнца могла прийти в голову такая дума! Отпусти Аскольда!
– устало потребовал Рюрик, решив больше не верить ни единому слову, ни единому взгляду верховного жреца.
– Прежде всего надо выпустить… тебя!
– как ребёнку, пояснил князю Бэрин и опять ласково улыбнулся ему.
Рюрик торкнулся в дверь. Сна не поддалась.
– Боги! Неужели ты меня за дурака принимаешь?! Да если я к утренней трапезе не прибуду в свой дом, то частокол твоего двора мгновенно превратится в пепел, - с пренебрежением заявил Рюрик и торкнулся ещё раз. Выпусти с миром, пока не поздно!
– крикнул он, не на шутку разозлившись. Он не ожидал от верховного жреца такого явного коварства.
Бэрин медленно тяжёлым взглядом оглядел князя с головы до ног, словно прицениваясь, хватит ли терпения у молодого предводителя рарогов выслушать его, главного жреца, и, подавив в себе желание уступить" князю, повелительно сказал:
– Не выпущу! У меня к тебе нынче долгий разговор. Не злись, а внемли всему, что скажу.
– Он первым сел за стол, и, чтобы заставить Рюрика слушать его, начал с откровения, которое, как правильно он предположил, остановило князя в его порыве: - Я - верховный жрец и потому могу лишить власти вождя… и тебя.
– Рюрик вздрогнул, но от двери не отошёл.
– Да и друиды склоняют нынче меня к этому.
– Князь упрямо выпятил подбородок и нарочно старался смотреть мимо головы верховного жреца. Он сузил глаза и всем своим видом давал понять, что не верит Бэрину, но уж раз так получилось, то придётся выслушать все, что жрец решил тут ему наплести.
– Все тридцать лет, с того дня, что я стал главным жрецом племени, я потратил на то, чтобы поддержать Верцина в его замыслах, не разозлив жрецов, - сурово продолжал Бэрин, приняв и эту пренебрежительную позу Рюрика.
– Как ты думаешь, почему наше племя до сих пор держится в борьбе против германцев, тогда как другие давно признали их владычество? неожиданно спросил жрец, вглядываясь в глаза князя.
Рюрик отошёл от двери.
– Это заслуга вождя, моего отца и всего племени!
– уверенно ответил он, злясь на упорство жреца и собственное вынужденное повиновение ему.
– Ты слеп, как новорождённый щенок!
– со свистом выдохнул воздух Бэрин.
– Это моя заслуга! Я не поз-во-лил себя подкупить!
– кипя гневом, жрец хотел крикнуть, но сдержался. Он отвернулся от князя, недовольный собой: "Зачем я ему всё это говорю?! Всё равно ничему не поверит…"
Рюрик опешил. Он ожидал чего угодно, но только не такого перехода в разговоре.
Наступила минута замешательства.
Князь был ошеломлён обрушившейся на него новостью, а верховный жрец утишал вспыхнувшие в нём гнев и жалость.
Молчание явно затянулось. Рюрик не знал, что возразить. Он новыми глазами посмотрел на жилище друида солнца, на бедность и убогость его быта, я в душе его родилось сознание собственной вины перед верховным жрецом.
–
– тихо и как-то растерянно спросил Бэрин, не глядя на князя, а потому и не видя его блуждающего и виноватого взора.
Рюрик подошёл к Бэрину. Его уже не отталкивало страшное, размалёванное лицо друида. Сквозь мазню он увидел на нём страдание и терпение, почувствовал высоту помыслов своего друида солнца. В одно мгновение князь вдруг причислил Бэрина к рангу своих людей. Кроме того, князь вдруг понял, что сейчас услышит от жреца то, чего тот никогда и никому не доверял.
– Говори, прошу тебя, - вдруг тихо попросил Бэрина князь и сел на скамью, что стояла вдоль восточной стены гридни.
Жрец, с такой жадностью ожидавший доброго порыва со стороны Рюрика, дождавшись, словно спрятал свою душу под замок, и, не улыбаясь, суровым голосом заговорил:
– Ты вряд ли помнишь моего отца. Он был прекрасным оратором. Речь царя Бренна римским послам о причинах нападения галлов на этрусский город Клузий я от него знал почти назубок… [57]
57
Речь царя Бренна римским послам о причинах нападения галлов на этрусский город Клузий я от него знал почти назубок… - Речь идёт о событиях, происходивших в Древнем Риме в IV в. до н.э., когда Средняя Италия подверглась нападению галлов. Галлы осадили этрусский город Клузий, жители которого обратились в Рим за помощью. Когда римские послы спросили галлов, за что они напали на Клузий, предводитель галлов Бренн произнёс процитированную жрецом речь.
Бэрин медленно, со злым сарказмом, ни разу не сбившись, проговорил, глядя в лицо молодому князю, отрывок из знаменитой речи Бренна, произнесённой более одиннадцати столетий назад:
– "Клузийцы тем чинят нам несправедливость, что вспахать и засеять могут мало, иметь же хотят много и ни клочка земли не уступают нам, чужеземцам, хотя мы и многочисленны, и бедны. Не так ли точно и вам, римляне, чинили несправедливость прежде альбаны, фиденаты, ардейцы и… И, если они не желают уделить вам части своего добра, вы идёте на них походом, обращаете в рабство, грабите, разрушаете города и при всём этом не делаете ничего ужасного или несправедливого, но следуете древнейшему из законов, который отдаёт сильному имущество слабых и которому подчиняются все, начиная с Бога и кончая диким зверем! Да, ибо даже звери от природы таковы, что сильные стремятся владеть большим, нежели слабые. Бросьте-ка лучше жалеть осаждённых клузийцев, чтобы не научить галлов мягкосердечию и состраданию к тем, кто терпит несправедливость от римлян!" [58]
58
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1961. Т. 1. С. 177.
Рюрик затаённо молчал, впервые прикоснувшись к столь непонятной и великой судьбе. Он внял смыслу отрывка из речи Бренна, смотрел на одухотворённое лицо верховного жреца и вдруг отчётливо осознал, как глубоко связаны стремления всех великих людей, независимо от того, где и когда они жили. Великих людей отличает стремление постичь силу и владеть ею вечно. И он, Рюрик, тоже хочет быть сильным… Но всегда ли бывает так, как хочет человек?.. Почти никогда так не бывает, горько сознался себе Рюрик и растерянно взглянул в грустные глаза друида.