Рыжая на откуп
Шрифт:
— Давай сегодня обойдемся без окровавленных пони и гномов со вспоротыми животами.
— Я не стол заказов.
— Чуба, мне бы что-нибудь доброе и романтичное, — откладываю на тумбочку расческу и заплетаю косу. — Можно капельку эротики.
— Это не ко мне, — Чуба ложится и подбирает под себя лапки.
— Ну, ты хоть попытайся.
— Демоны не умеют в романтику и любовь.
Склоняюсь над пауком и чешу ноготком его спинку.
— Какой ты вредный.
Падаю на матрас звездочкой, раскинув руки и ноги. Кто я теперь? Человек или
— Ты тут по расписанию?
— Я тут по необходимости.
— Какой?
— Такой, — Ноа подходит к кровати, протягивает руку к бархатке и касается медальона.
Мужчина прищуривается, вертит в пальцах подвеску и усмехается:
— Я ожидал чего угодно, но не любовь.
— Она всегда внезапна, — вновь откидываю голову на подушку.
— И не поспоришь, — тихо отвечает мужчина, разглядывая в полумраке мое лицо. — И ставит в тупик.
С подозрением взираю на гостя. Он растерян, возмущен и возбужден, и не знает, как меня соблазнить и заинтересовать. Женщины на него сами вешаются, а здесь лежит рыжая сучка с милой косичкой и зевает во весь рот. Ну, не колыбельную же ей спеть?
— Можешь и колыбельную, — хитро улыбаюсь. — Это своеобразный способ соблазнения, но имеет место быть.
Ноа присаживается на край кровати, откинув полы пиджака. Он сам не верит, что повелся на глупую и бессмысленную провокацию, но надеется на то, что сумеет удивить.
Мужчина вздыхает и с приятной хрипотцой начинает нескладную колыбельную с акциями, биржами и об уставших трейдерах, которые засыпают во время важных сделок. И им снятся горы денег, растущие графики и яхты с красивыми, но продажными шлюхами. Очень необычная колыбельная, но голос у Ноа ласковый и убаюкивающий.
— Соблазнение прошло успешно?
— Можно и так сказать, — зеваю и с закрытыми глазами откидываю одеяло, — ложись рядышком.
Ноа молча подчиняется моей просьбе, и я с сонным ворчанием укрываю и обнимаю, уткнувшись носом в шею. Приятно пахнет. Что-то древесное с пряными нотками базилика.
— А теперь спи.
— Я не на это рассчитывал.
— Знаю, но было бы кощунством портить такой момент потрахушками.
— Я с тобой не согласен.
— Хочешь, чтобы тебе не было так обидно, я тоже спою тебе колыбельную?
Ноа думает, что я издеваюсь, но он неправ. Мне так уютно, спокойно и хорошо, что я не хочу нарушить магию поздней и ленивой ночи. Шепчу на ухо Ноа о спящем под осенними листьями зайчонке и его подружке луне. Последний хочет взбрыкнуть и уйти, потому что у него нет времени на подобную ерунду, но я кладу ладонь ему на грудь и продолжаю напевать незатейливый мотив.
— Спит зайчонок, и Ноа спит.
Мужчина тяжело вздыхает, закрывает глаза и через один куплет проваливается в сон. Одобрительно целую Ноа в висок, и слышу потрескивающий ревностью голос Агатеса:
— Еще один в твоем списке побед?
— Разве он не милый пупсик? — поднимаю взгляд
— У этого милого пупсика стояк до небес, — шипит Агатес.
Спускаюсь рукой к ширинке спящего Ноа и кладу ладонь на его внушительный бугор и охаю:
— Действительно, но ты ведь тоже перевозбудился, пока подслушивал.
Улыбаюсь, потому что Агатесу не скрыть от меня неконтролируемое желание и жгучую ревность. Ох, милый Колдун, не будь ты таким дураком, то в моей постели лежал не Ноа, а ты и Карн, который прячется в тени у платяного шкафа. Злой и обиженный.
— Хватит его тискать за член, — хрипит Агатес и нервно растрепывает волосы.
— Я девушка свободная, — поглаживаю через одеяло естество сонно постанывающего Ноа, — и имею право тискать за члены, кого пожелаю.
— А как же большая и светлая? — глухо интересуется Карн. — Как же твои принципы?
— Мне кажется, — вглядываюсь в строгое лицо и шепчу, — если я захочу, то он влюбится в меня. Возможно, это уже случилось.
Ноа открывает глаза, и я вижу в его зрачках подтверждение своим словам. Ноа очарован мной, и его это жутко пугает, потому что противиться моему желанию любить и быть любимой он не в силах.
— Что же, — он убирает мою руку с паха и встает, нервно одергивая пиджак, — Источник породил чудовище.
— Вернись, — я хмурю бровки и хлопаю по матрасу ладошкой.
— Нет, куколка, — Ноа пятится к двери, пристально глядя на меня, — в мои планы не входит вечная любовь. Я тебя, как и Первого, на пушечный выстрел к себе больше не подпущу.
— Вернись.
Ноа замирает в нерешительности и скрипит зубами. Его тянет ко мне, мысли путаются и желание обладать мной растет.
— Борись, Ноа, — шелестит Карн. — Она лживая сука.
— Глупости какие, — охаю я и улыбаюсь мужчине. — Ноа, я буду любить тебя. Любить так страстно и слепо, как только умею. Ты ведь тоже этого хочешь.
— Борись, — клокочет Агатес.
— Ноа, — я протягиваю руки к бледному духу, — Будь моим.
Мужчина сглатывает, отступает еще на один шаг:
— Нет, — он истерично ослабляет галстук на шее и урчит, — не смей крутить мне мозги, ведьма.
Покидаю кровать и медленно подхожу к Ноа. Касаюсь его щеки. Любить богатого и успешного мужчину — одно удовольствие, и я готова нырнуть в этот омут и утянуть за собой высокомерного подлеца, который видит во мне опасность. О, мрачный миллиардер и скромная простая студентка!
— Борись, Ноа.
— Не слушай их. Ты и я… — выдыхаю в мужские губы. — Ноа, я научу тебя любви.
Ноа резко отворачивается от меня, с рыком распахивает дверь и скрывается во тьме.
— Не уходи.
Дверь бесшумно запирается, и Агатес самодовольно хмыкает.
— И с хрена ли ты такой довольный? — возмущенно оглядываюсь на Колдуна. — Ни себе ни людям.
— Почему он? — тот хмурит брови.
— Красивый, богатый, успешный и недоступный, — лениво перечисляю я, загибая пальцы. — И такой весь загадочный.