Рыжая Соня и Ущелье смерти
Шрифт:
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Весил тот обжора примерно столько же. Да и внешне не очень отличался.
— Ну вот видишь…— проговорила девушка. Впрочем, не слишком уверенно.
— Да тот человек сам мог только еду в рот класть, на большее у него просто не хватало сил!
А это воин! Одна кольчуга на нем чего стоит,— заметил Север, и Соня вспомнила, что и она об этом думала.— Я уверен, что и меч у него не для красоты. Да и конем себе под стать он обзавелся неспроста…
Воительница только посмотрела на Севера и тут же поняла, что он, безусловно,
— Пойдем-ка отсюда.— Север коснулся плеча девушки.— Что-то я проголодался.
Они осторожно отползли под прикрытие камней. Соня подумала, что Север вовремя вспомнил о еде. Им предстоял целый день вынужденного безделья, и способов развеять скуку у них было не так много. Север, однако, нашел себе развлечение. Сразу после трапезы он еще раз проверил все снаряжение (которое, как отметила про себя девушка, и без того находилось в идеальном порядке) и собрался проверить остальные лазы.
— Хочешь поджариться? — иронично заметила Соня.
Из двух отверстий, что они посчитали дымоходами кухонь, поднимались волны горячего воздуха.
— Есть еще третий лаз,— возразил Вожак, закрепляя на лежавшем рядом валуне конец каната.— Не следует упускать ни одной возможности.
Соня понимала, что он прав, но, как ни странно, предпочла бы, чтобы он остался с ней. Наверное, слишком давно они не оставались наедине.
— Я думаю, наши друзья на том берегу проводят время куда интереснее,— вздохнула она.
— Мурзио, наверное, не тратит времени даром,— согласился Север.
Глаза его подруги округлились от удивления: таких слов она от возлюбленного никак не ожидала. Похоже, в нем начинают проявляться новые, неведомые ей прежде черточки.
— Что ты так удивляешься? — усмехнулся Вожак.— Наверняка почтенный жрец попытается отточить свое искусство убеждения на твоей подруге.
Соня не выдержала и рассмеялась: она-то думала!.. Нет, Север — он и есть Север.
— Думаешь, у него получится? — торопливо спросила она, не желая, чтобы он догадался, почему она смеется.
— Не знаю.— Вожак пожал плечами.— Одно могу сказать точно: либо Мурзио сделает из Ганы святую, либо она из него развратника.
Соня снова рассмеялась и подумала, что интересно будет посмотреть, какое из предположений возлюбленного окажется верным.
Жрец проснулся в отличном расположении духа. Солнце палило вовсю, но в тени раскидистых буксов царила приятная прохлада. Девушка давно уже поднялась и, когда Мурзио с наслаждением ополоснул лицо ледяной водой из ручья, позвала его завтракать. Он с удовольствием отметил, что, оказывается, проголодался, как волк. Пригласив его, Гана развернулась и пошла прочь, а зингарец
С тех пор как митрианец не совсем по своей воле попал в компанию зверопоклонников, он с неудовольствием стал отмечать, что Гана все чаще приковывает к себе его внимание. Но, что самое неприятное, он ничего не мог с собой поделать. Мурзио стиснул зубы и поклялся себе, что ни за что не поддастся на нехитрые женские уловки. Не даст Деркэто — проклятой прислужнице Великого Змея — возобладать над волей Митры!
Приободренный своим твердым решением, жрец заторопился за девушкой. Подойдя к еще горевшему костру, он уселся на мягкий мох перед расстеленной скатертью с едой. Выбор оказался небогатым: жаркое, остатки лепешек да немного майелинов. Мурзио в своих скитаниях привык подолгу обходиться и меньшим, а потому, весело напевая легкомысленный мотивчик, чего уже давно не делал, отхватил кусок мяса и принялся с аппетитом уплетать его.
Вот только откровенно призывные взгляды девушки все больше смущали зингарца. Он вновь поймал себя на том, что и сам смотрит на спутницу вовсе не равнодушно, и с трудом перевел взгляд с ее стройных ножек на далекое озеро. Заметив его состояние, Гана поднялась и потянулась по-кошачьи, всем телом. Мурзио едва сдержался, чтобы не выругаться.
«Что же ты медлишь, жрец?! — спросил он себя.— Если так пойдет и дальше…» Что же произойдет, «если так пойдет и дальше», он додумывать не стал, опасаясь, что мирское начало победит.
— Послушай, Гана,— дрожащим голосом начал он,— я все хотел спросить…
— Да?
Девушка с интересом посмотрела на жреца. Она-то как раз не испытывала и тени той робости, что терзала митрианца.
— Ты тоже веришь в зверобогов?
— Я? — Она кокетливо пожала плечиком.— С чего ты взял?
— Ну, ты же с ними, а они…— пролепетал мужчина и, покраснев, умолк под ее насмешливым взглядом.
— Ты ведь тоже с ними,— ехидно заметила девушка.— Расскажи мне о митрианстве,— неожиданно попросила она, усаживаясь рядом.
Мурзио поежился и отодвинулся, стараясь не смотреть на искусительницу.
— Митрианство — самая правильная из религий,— начал он, невольно поморщившись: слово «правильная» ему не понравилось.— Она не просто направляет человека по жизни, но и позволяет ему получить все, что он только пожелает.
— Вот это здорово! — воскликнула девушка.— Пресветлый Митра! — тут же взмолилась она.— Даруй мне настоящего хлеба — надоели эти пресные лепешки.
Чтобы не мешать священному таинству, она закрыла глаза, вытянула перед собой руки ладонями вверх и принялась ждать. Ничего, однако, не происходило, и просительница уже начала терять терпение, когда услышала, как Мурзио недовольно крякнул. Девушка тут же открыла глаза и удивленно посмотрела на него.
— Но ведь ты же не веришь в Митру! — Он укоризненно покачал головой.
— Ну и что? — удивилась девушка.— Ты ведь тоже не друг Северу, а он спас тебя от смерти!
— Но Север всего лишь человек! — воскликнул жрец.