Рыжее пророчество
Шрифт:
– Да как ты мог нас оставить? – продолжала шепотом сыпать обвинения Селистена. – Ты же терпеть не можешь кошек, как ты вообще мог оказаться в теле Барсика?
– Ты обещала обойтись без рукоприкладства, – поздновато вспомнил я.
– Я обещала «по возможности» обойтись, считай, что такой возможности не представилось.
Знаете, я ее в общем-то не виню. Каково узнать женщине, что ее муж почти месяц уже и не муж, а дворовый кот, к тому же все это время шляющийся неизвестно где? Знамо дело, нужно дать выход эмоциям, главное, чтобы выходили они без лишнего шума. Ничего, скоро она выдохнется
За этими рассуждениями я на одно мгновение утратил контроль за ситуацией и споткнулся. Последнее, что я помнил, это был ночной горшок (надеюсь, что пустой), сплошь расписанный веселенькими цветочками, несущийся мне навстречу. Занавес, конец первого отделения…
– Ну и зачем ты его убила? – ехидным голосом поинтересовалась Лучезара.
Голос ее был далеким, но уже вполне различимым. Несмотря на то что чувствовал себя вполне сносно, я решил пока подождать с пробуждением. Мало ли, может, у моей рыжеволосой супруги еще не закончилась энергия разрушения.
– Причем так некультурно, проломив ему голову, – добила мать Василина. – Это же кошачья голова, а не человеческая.
– Вот теперь ты точно стала вдовой при живом муже.
– Я не хотела… – уже сквозь слезы проговорила Селистена и что есть силы прижала меня к своей груди.
Похоже, пора было возвращаться к действительности, а то говорливые девчонки доведут ее своей болтовней до сердечного приступа. Я на всякий случай трагически застонал и осторожно приоткрыл правый глаз.
– Типа мяу, – выдал первое, что появилось в ушибленной голове, – не убивай меня, красна девица, я тебе еще пригожусь!
– У него еще хватает сил шутить, – хмыкнула Селистена и, наконец-то дав волю слезам и чувствам, чуть не раздавила меня в своих объятиях.
Слезы капали, шерсть катастрофически намокала, но я и не попытался вернуть себе свободу. Во-первых, даже будучи котом, чертовски приятно, когда тебя целуют, а во-вторых, впервые за это время мне стало очень спокойно на душе. Я вдруг отчетливо осознал, насколько соскучился по Селистене и лисятам. Последние, в свою очередь, так же выдали мне положенную порцию ласк, но надолго расслабиться не дали.
– Папа, по-моему, пора рассказать, как именно ты докатился до такой вот жизни! – заявила Лучезара, совершенно бесцеремонно извлекая меня из объятий Селистены.
– Ночь длинная, торопиться нам некуда, так что рассказывай подробно, – вторила сестре Василина. – Тем более что в подобных делах мелочей не бывает.
Честно говоря, начинал я неохотно. Шутка ли, уже в третий раз рассказывать одну и ту же историю. Но потом оказалось, что нынешнее повествование значительно отличается от первых двух. Ведь Сантане требовалась одна голая правда без прикрас, лохматым друзьям рода человеческого я излагал только самые значимые факты, но в яркой, образной обработке. Сейчас же мне нужно было предстать перед зрителями во всей красе.
И откуда только силы взялись? После такого трудного дня, без отдыха и соответствующего питания, а так разошелся! Я менял голос, интонацию, походку и жесты, точно пародируя всех действующих лиц моего путешествия. Прыгал, кувыркался, скакал, всячески пытаясь разнообразить свой рассказ. Причем все это я делал практически бесшумно, в стиле пантомимы. Мягкие подушечки на лапах были словно созданы для заговорщицкой деятельности и не производили ровным счетом никаких посторонних звуков.
Мои зрители, в полном соответствии с правилами конспирации, также все делали шепотом. Шепотом кричали, вопили, аплодировали и всячески поддерживали меня своим участием. Как им это удавалось – ума не приложу. Но факт остается фактом, за всю ночь нашу теплую компанию никто не побеспокоил.
Однако не обошлось без эксцессов. Моя вспыльчивая жена по мере повествования раза три пыталась вырваться на оперативный простор и лично изничтожить Азнавура. Методы предлагались самые разные. От вполне гуманного – задушить подушкой, до справедливого – отрезать ему… Впрочем, чего именно мог лишиться черный колдун, мы так и не узнали. Наткнувшись на крайне заинтересованный взгляд близняшек, Селистена вдруг густо покраснела и остановилась на полуслове. Как бы то ни было, но воплотить задуманное в жизнь моей благоверной не удалось. Шарик с Золотухой хорошо знали свое дело, и далее порога народная мстительница не ушла.
Неизменный восторг вызвали у всех присутствующих мои крылья. После того как я явился в терем в образе потрепанного жизнью, исцарапанного кота Барсика, глупо было скрывать от семьи такие подробности. Тем более что обозначенные крылья за время скитаний стали мне надежными соратниками, и я давно перестал их стыдиться. Конечно, крылья, покрытые шерстью в качестве маскировки, не могли показать все, на что они были способны, но и простой демонстрационный полет по спальне мое семейство восприняло на безмолвное ура.
Лисята были в полнейшем восторге, девчонок ничуть не смущало, что поначалу их самый-самый-самый папа не смог справиться с каким-то Азнавуром. Похоже, их доверие ко мне было настолько безграничным, что они особенно не задумывались над такими мелочами.
Селистена, конечно, слушала меня более внимательно и время от времени уточняла детали. Когда я начал рассказывать про встречу с Сантаной, ее лобик нахмурился, а кулаки непроизвольно сжались. Однако все то, что последовало далее, заставило мою решительную супругу смягчиться. Она задала мне только один вопрос, после которого этот подводный камень перестал существовать.
– Ты ей доверяешь?
– Как ни странно, да, – твердо заявил я, и тема была закрыта раз и навсегда.
Когда я закончил, несмотря на поздний час (или уже ранний), эстафету подхватили лисята. Они были очень горды тем фактом, что вычислили меня, и теперь их распирало от собственной значимости. Как обычно, они просто не могли не перебивать друг друга.
– Как мы прибыли из скита, сразу заподозрили неладное, – затараторила Лучезара довольно бойким шепотом.
– Не ври, не сразу, – оказалась более честной сестра, – через два дня.