Рыжик
Шрифт:
Вдоль стен стояли длинные массивные скамейки, а напротив дверей возвышалась стойка с тремя бочонками и разной посудой. От корчмы этой пахло погребом. Когда путники переступили порог, хозяин корчмы, молодой рыжий еврей с козлиной бородкой, только что окончил предвечернюю молитву и направился им навстречу. После обычных вопросов, куда и откуда они идут, корчмарь спросил у путешественников, не потребуют ли они себе чего-нибудь на ужин.
— Сыр есть у вас? — осведомился Хаимка.
— Сколько угодно, хоть даже на целый карбованец (рубль)…
Хаимка с общего согласия потребовал на двугривенный сыру и несколько булок. Левушка купил табаку и спичек.
Приятели приступили к ужину. Рыжику и Левушке еврейский сушенный сыр очень понравился. Что же касается Хаимки, то о нем и говорить нечего: он с такой жадностью набросился на любимое кушанье, что два раза чуть было не подавился.
Солнце совсем уже зашло, когда наши путники покончили с ужином. Хозяин корчмы, получив деньги, отправил юных посетителей спать на сеновал.
В мягком ароматном сене усталые мальчуганы заснули крепким, сладким сном.
VIII
Любитель сыра
Рыжик еще наполовину не выспался, когда почувствовал, что его кто-то осторожно дергает за плечо. Нехотя и как бы с трудом приподнял он веки и увидел над собою наклоненное лицо Хаимки.
— Слушай, слушай… — едва слышно шептал Хаимка.
— Ну? — проворчал Рыжик.
— Слушай, ты сыр хочешь?
— Убирайся, я спать хочу!
Санька взмахнул рукой, точно муху отогнал, повернулся на другой бок и засопел. В это время проснулся Левушка.
— Ты что? — шепотом спросил он у Хаимки.
— Ты не спишь? Вот это мне нравится!.. — обрадовался любитель сыра.
Он осторожно подполз к Левушке и тихо заговорил с ним.
Оказалось, что Хаимка нашел целый склад сыра. Над слуховым окном чердака, или, вернее, сеновала, на прибитой доске лежали большие, тяжелые сыры. Сыр положен был там для того, чтобы он на солнце хорошенько просушился и затвердел. Хаимка еще вчера, когда подходил к корчме, увидал над крышей какие-то белые предметы и очень ими заинтересовался. Сегодня, проснувшись на рассвете, он вспомнил о виденных им предметах и немедленно поднялся на ноги. Осторожно подошел он к слуховому оконцу и выглянул из него. Крик восторга чуть было не вырвался из груди Хаимки, когда он увидал над окном деревянную полку с разложенными на ней большими вкусными сырами. Первой мыслью Хаимки было сейчас же стащить хоть один кусок сыру, но одному этого сделать нельзя было, здесь необходим был помощник. Вот за этим и обратился Хаимка к Рыжику. Но тот, как мы уже знаем, хотел спать. Совсем иначе отнесся к делу Левушка.
— Где, где, говоришь ты, сыр лежит? — живо заинтересовался он, выслушав Хаимку.
— Вон там. Вставай, я покажу, — прошептал любитель сыра, дрожа от нетерпения и страха.
Левушка быстро вскочил с места, подошел к окну и убедился, что сыр действительно лежит на полке.
— Вот что, — обратился он к Хаимке, — я встану вот здесь, согнусь немного, а ты полезай на меня. Потом как заберешься наверх и достанешь полку, тогда и тащи сыр. Два куска довольно будет. Только осторожно подавай мне: куски тяжелые… Ну, все понял?
— Понять-то понял я, а почему ты два куска велишь брать? — тихо прошептал Хаимка.
— А тебе сколько нужно?
— Нам столько нужно, сколько у нас ртов. Нас три рта — значит, три куска надо.
— Ладно, бери три… Только смотри не шуми. Ну, полезай.
Левушка подставил спину, а Хаимка, затаив дыхание полез на него. Через минуту в оконном просвете ясно обрисовалась фигура Хаимки, сидящего верхом на подоконнике.
Солнце еще не взошло, но голубые предрассветные сумерки становились прозрачней и светлей. Просыпались птички и одна за другой вылетали из невидимых гнезд. Послышалось щебетанье и чириканье. А над влажной землей редел белесоватый туман.
Хаимка уже третий кусок сыра подавал Левушке.
— Ну, теперь довольно, — прошептал Стрела, стараясь поймать брошенный ему Хаимкой сыр.
Но на этот раз он не поймал: тяжелый кусок сыра проскользнул мимо рук и упал прямо на затылок сладко спавшего Рыжика.
Санька, неожиданно получив подзатыльник, вскочил, как ошпаренный, и уже готов был заорать во все горло, но Левушка вовремя подбежал к нему и сделал знак, чтобы он молчал.
— Тсс!.. Молчи! — прошипел Левушка, почти прикасаясь своим лицом к лицу Рыжика. — Мы сыр стащили… Надолго нам хватит…
— А не поймают нас? — сообразив, в чем дело, спросил Санька.
— Нет, все спят еще, — шепотом ответил Левушка и тут же добавил: — Мы сейчас тихонько слезем в сени, потом откроем дверь и уйдем, как хорошие люди уходят.
— Конечно, уйдем: они спят, как подохлые, — подтвердил и Хаимка.
Спустя немного ночлежники по приставленной лестнице стали с сеновала спускаться в сени. Первым спустился Рыжик, вторым — Хаимка, а уж последним — Левушка. Каждый из них под мышкой держал по огромному куску сыра, фунтов в шесть-семь. Хаимка подошел к дверям с тем, чтобы отодвинуть задвижку и открыть дверь, но, к удивлению своему, заметил, что дверь отперта.
— Ой, ребята, нехорошее дело вышло! — прошептал он и крепче прижал сыр к груди.
— Что такое? — обеспокоился Левушка.
— Дверь не заперта.
— Так что ж, тем лучше, выходи!.. — торопливо проговорил Стрела.
Хаимка грустно покачал головой и плечом открыл дверь. Вслед за ним последовал Левушка, а потом Рыжик. Но не успели друзья подойти к дороге, как из-за угла показались два человека: хозяин корчмы и его работник, здоровый литвин с длинным, плохо выбритым лицом.
— Ага! Жулики! Лови, лови их!.. — закричал корчмарь и со всех ног бросился почему-то за Хаимкой.
Рыжик и Левушка, как два добрых рысака, с неимоверной быстротой понеслись по дороге.
— Лови, лови их!.. — доносился до их слуха крик хозяина корчмы.
Его голос, похожий на крик ночной птицы, пугал предутреннюю тишину и резкими, неприятными звуками рассыпался во влажном воздухе.
Левушка и Санька мчались во весь карьер. Минут через пять Рыжик оглянулся и моментально остановился.
— Стой, довольно! — крикнул он Левушке.