Рыжий, циничный, неприличный
Шрифт:
Павел тепло и мягко поцеловал ее в затылок.
– Я передумал. Это неважно.
– Терпеть этого не могу! – Клео подскочила, прижав к груди одеяло. – Начал – договаривай!
– Тебе не понравится.
– Мне уже не нравится!
– Хорошо, – он тоже сел, прокашлялся, поддернул край одеяла на бедра. – Я сейчас… сформулирую корректно. Я… у меня… У меня никого не было после того, как мы… как мы стали близки. Я буду очень счастлив, если услышу то же самое от тебя.
Клео некоторое время смотрела на него, широко распахнув
– Я не ору только потому, – нарочито спокойным голосом заговорила, наконец, Клео, – что делаю скидку на твое состояние. По медицинским показаниям.
– А ты не делай.
– Ты меня чем слушал?! – взвизгнула Клео. – Я же сказала, что влюбилась в тебя практически с первого взгляда! Какой… какие… ты вообще в своем уме?!
Павел сгреб ее в свои руки вместе с одеялом, зарылся носом в копну темных кудрей.
– Знаешь, сделай мне все-таки скидку.
Клео в ответ лишь что-то прошипела неразборчиво, а Павел зарылся носом еще глубже.
– Ну ты просто не представляешь… как от этого сносит крышу. Что у любимой женщины ты первый. И единственный.
– Я так не сказала!
Павел довольно и счастливо вздохнул.
– Опытный прокурор умеет работать с формулировками.
***
– Я же тебе говорил, что со мной все в порядке.
– Мы, прокурорские жены, верим только фактам. Вот доктор сказал, что все в порядке – ему я верю.
Павел хмыкнул. Он умудрился выбрать себе в спутницы жизни очень упрямую женщину. Потому что после второго, еще более сладкого раза, она его безжалостно вытащила из постели, заставила съесть два бутерброда и потащила в больницу. Ну, зато заодно и профессора Селезня проведал. Молодец, крепкий старик, держится.
– Сейчас домой приедем – и надо будет нам билеты на самолет взять, – за окнами такси мелькал солнечный курортный город.
– Нам?
– Нам. Мне в понедельник надо быть на службе.
– Паша… Я не могу пока уехать.
– Так! Не начинай!
– Но я, правда, не могу сейчас уехать. У меня тут еще есть дела, которые надо закончить. Кроме меня некому, понимаешь? Владислав Семенович пока в больнице. Мне надо остаться.
– А мне надо уехать! Меня ждут на работе!
Клео не нравился его громкий резкий тон.
– Ну и ничего страшного. Ты уезжай, а я пока останусь. Тут у меня, наверное, дел на неделю, не больше.
– Нет.
– Но, Паша…
– Я сказал – без тебя не уеду.
Вот же дал бог мужа-упрямца!
Когда в их споре на повышенных тонах, наконец, возникла пауза, подал голос водитель.
– Скажите, а у нас пункт назначения не поменялся?
– С чего бы? – буркнул сердитый Паша.
– Ну мало ли… Судя по вашему разговору… может, вам надо уже в аптеку… или за винишком… или в больничку понадобится, не дай бог. Если девушка совсем осерчает. Вы бы поаккуратнее, уважаемый.
– Мы уже из больнички, – снова буркнул Паша. А потом они с Клео переглянулись – и рассмеялись. – А идея с винишком хорошая.
***
В битве двух упрямств – мужского и женского – победило женское. Потому что женское упрямство оказалось еще и хитрое и изворотливое. Накормило мужское упрямство вкусностями, напоило вином, целовало, ласкало, жарко шептало и нежно мурлыкало, гладило, скользило, оплетало руками и ногами…
Но кое-что Паша себе смог выторговать. А именно – что Клео приедет самое позднее – в пятницу. А если приедет в четверг, то, как хорошая девочка, получит приз. Но Павел не стал уточнять – какой.
Она поехала его провожать в аэропорт. И, как дурочка, почему-то расплакалась. И, шмыгая носом, обещала приехать в четверг. За призом.
***
Клео крутилась как юла, стараясь уладить все дела как можно быстрее. Параллельно она отчитывалась одному въедливому и настырному прокурору о ходе работ. Сообщения, звонки – каждый день. В результате в среду поздно вечером Клео написала Павлу, что завтра утром будет в Москве. Он тут же перезвонил.
– Во сколько прилет?
– В десять сорок.
– Я не смогу встретить.
– Ничего страшного. Доберусь сама.
– Как прилетишь – сразу приезжай ко мне.
– Куда? – опешила Клео. – Ты же будешь на службе в это время.
– Вот на службу и приезжай.
– Паш, да зачем так, давай вечером…
– В советское время в столовых были рыбные дни – вторник и четверг. Давай, у нас хотя бы по четвергам будет день послушания! Клео, ну хотя бы иногда, ради разнообразия, не спорь со мной!
Он начала говорить запальчиво, а в конце звучали уже умоляющие нотки. Ну и ради чего спор, в самом деле? Ведь она по нему уже сама успела за три дня дико соскучиться.
– Хорошо, прямо из аэропорта поеду в прокуратуру.
– Я завтра в суде.
– Еще лучше.
– Как регистрацию на рейс пройдешь – напиши.
– Хорошо.
– И из самолета напиши.
– Хорошо.
– И как приземлишься.
– Паша, сегодня среда, а не четверг! – не выдержала Клео. – Прекрати меня драконить! Лучше скажи, что любишь.
– Люблю. Приезжай – докажу.
***
Клео исполнила в точности все прокурорские поручения и получила новые. Павел скинул ей адрес и велел, как доберётся до места, позвонить. Ну что же, сегодня четверг. Придется слушаться.
Глава 8.4
Глава 8.4
Огромное, серое, обшитое гранитными плитами здание суда подавляло. Клео даже не сразу решилась подойти к крыльцу. Внутри оказалось все настолько серьёзно – рамка металлодетектора, пропускные турникеты, люди в бронежилетах – что Клео тут же выскочила обратно на крыльцо и достала телефон.
– Паш, я приехала.
– Молодец, заходи, я сейчас спущусь.
– Я на улице подожду.
– Почему?
– Там у вас страшно.
В трубке послышался вздох, потом звук закрывшейся двери.