Ржавчина
Шрифт:
– И на сколько их хватит? Аккумуляторов?
– При полной зарядке – на двадцать пять – тридцать часов.
– За сутки на хорошем ходу можно далеко уехать… А Камнееды, они только для себя железо добывают?
– А леший его знает. Может, для себя, а может, и для других. У механоидов странные взаимоотношения. Я видел, что они объединяются в стаи, до сотни особей, ради какой-то общей цели. И видел, как эти твари начинают крушить друг друга с таким остервенением, как будто только ради этого и живут. У них своя, непонятная нам логика.
– Может быть, они
– Может, – сталкер поправил лямку ранца на плече. – Ладно, посмотрели – надо дальше идти.
Пригибаясь и стараясь не шуметь, они двинулись в обход разрушенного спортивного комплекса, у главного входа в который грыз бетон Камнеед.
– А он опасен?
– Кто?
– Камнеед.
– В Зоне все опасно. Не забывай об этом – может, проживешь подольше.
– А ты здесь давно?
– Давно.
– Ну, и как?
– Что – как?
– Что ты обо всем этом думаешь?
– Слушай, – Григ выпрямился и обернулся, чтобы посмотреть Василию в глаза. – Ты не слишком много вопросов задаешь?
– Я – журналист, – не оправдываясь, а объясняя ситуацию, сказал парень. – Задавать вопросы – моя работа.
– Дурацкие у тебя вопросы.
Григ поудобнее перехватил автомат и зашагал дальше.
– Мне кажется, ты и сам не прочь поговорить.
– Верно. Тут от одиночества бывает, что и выть хочется. Но я сам буду говорить о том, что мне интересно. Вопросы мне задавать не надо. Понятно?
– Конечно, что ж тут не понять.
– Ну, вот, – удовлетворенно кивнул сталкер.
– Камнеед мог на нас напасть?
– Ты вроде сказал, что понял мои условия.
– Мне показалось, что эта тема тебе небезразлична.
– Это уж мне самому решать.
– Ясно.
Василий умолк.
Какое-то время они шли, не произнося ни слова. Земля была изрыта воронками, как поле боя. Но все они были старые, заросшие травой и подсолнухами, в некоторых стояла вода. Темная, мутная, покрытая блестящими, как будто металлическими, разводами. Проходя мимо одной из таких затопленных воронок, Василий успел приметить, как на поверхности воды вздулся большой пузырь и лопнул, разбрасывая вокруг густые, клейкие ошметки. А на его месте на миг будто что-то стальное, до блеска отполированное блеснуло. Недобро и страшно.
На выходе со стадиона они обогнули груду плотно спрессованного мусора, в три человеческих роста высотой, густо поросшую кустами уродливо-низкорослой рябины и вездесущими подсолнухами. По другую сторону из кучи торчала ржавая металлическая труба диаметром около десяти сантиметров, с обломанным, будто обкусанным, концом. Из трубы медленно сочилась темная, вязкая масса, похожая на расплавленный гудрон. Падая на землю большими каплями, она растеклась неровным черным пятном. Цвет был настолько плотный и насыщенный, что, казалось, не только солнечный свет, но и вообще все, что соприкоснется с поверхностью этой черной массы, навсегда исчезает. Черные капли падали в лужу не шлепаясь, а будто растворяясь в ней. По поверхности странного черного пятна при этом даже легкая зыбь не пробегала. Василию было
И он оказался прав.
– Мы сейчас в районе Тушино, – начал сам рассказывать сталкер. – Если не считать эпицентра, здесь самые большие разрушения. Военные сначала двинулись в Зону, вознамерившись все, что здесь есть, уничтожить. А потом, когда их техника начала из строя выходить, а танки, вертолеты да самоходки – в механоидов превращаться, драпанули к периметру, взрывая за собой все, что могли. Тактика, понимаешь ли, выжженной земли, – Григ хмыкнул негромко и коротко констатировал: – Идиоты.
– Военные?
– Ну, а кто же еще?.. Дуболом на дуболоме… Столько дров тут наломали…
– Мне только кажется или ты действительно недолюбливаешь военных?
– Видишь ли, чем ближе я узнаю военных, тем больше люблю механоидов.
– Серьезно?
– Нет, ну, не люблю, конечно. Но начинаю относиться к ним с пониманием.
– Здорово.
– Почему?
– Необычный взгляд на Зону.
– Это снаружи, из-за кордона он кажется необычным. А отсюда – нормальный.
– Я именно это и имел в виду.
Григ усмехнулся:
– Если ты журналист, так почему ничего не записываешь?
– У меня память хорошая.
– Серьезно?
– Да.
– Сколько этажей было в доме, возле которого я уложил наемников?
Василий смущенно хмыкнул и сунул руку в карман.
– Насколько опасны механоиды?
– Для кого?
– Для нас.
– По ситуации.
– Это как?
– Механоиды ведут себя по-разному, в зависимости от ситуации. Так понятно?
– То есть мы могли пройти мимо Камнееда и он бы ничего нам не сделал?
– Мог бы и вовсе внимания не обратить.
– Так почему мы пошли в обход?
– Кто тебе это сказал?
– Мне так показалось.
– Что именно?
– Что ты изменил маршрут из-за Камнееда.
– Мы идем так, как и должны были идти. И Камнеед здесь совершенно ни при чем.
– А если бы он на нас напал?
– Камнеед?
– Да.
– Сомневаюсь.
– Почему?
– Зачем мы ему?
– Ну-у… Бывают же случаи.
– Для того чтобы механоид атаковал тебя, нужно его спровоцировать.
– Как?
– Выстрелить в него. Или бросить камень. Вторгнуться на территорию, которую он считает своей. Тут, в Зоне, есть один парень, который серьезно занимается изучением поведения механоидов. Так вот он утверждает, что для них свойственно поведение стайных животных. Внутри их групп царит строгая иерархия, подчинение младшего старшему. И они четко определяют территорию, которую считают своей и на которую не допускают чужаков. Настолько четко, что ты можешь пройти вблизи группы механоидов, даже не потревожив их, а сделаешь шаг в сторону – и они все разом кинутся на тебя.