Ржавчина
Шрифт:
Сталкер будто почувствовал, что за спиной никого нет.
– Ну, в чем дело? – недовольно проворчал он, оглянувшись.
– Механоиды, – указал на монстров Василий.
– И что с того? Это – Зона. Здесь повсюду механоиды.
– Что они делают?
– Не знаю.
Знает, понял Василий, но не хочет говорить. Партизан хренов.
– Давай подойдем поближе.
– Зачем?
– Хочу получше их рассмотреть.
– Нет.
Григ повернулся к парню спиной, давая понять, что, с ним или без него, он идет дальше.
– Скажи хотя бы, как эти механоиды называются? – с отчаянием спросил Василий.
Название как таковое было Васе безразлично – он думал лишь о том, что если и на этот вопрос не
Григ тоже это понял. И не стал добивать парня.
– Грошики.
– Грошики? – услыхав такое, Василий подумал, не издевается ли над ним Григ? Более дурацкое название для железного монстра трудно придумать. – А почему их так называют?
– Не знаю, не я придумал.
Сталкер вновь размеренно зашагал по шпалам.
Глянув последний раз на Грошиков, Василий затрусил следом.
– Слушай, а кто придумывает механоидам названия?
– Не знаю.
Ответ был удручающе короткий. Но Василию почему-то показалось, что это еще не все. Поэтому он и не стал приставать к сталкеру с новыми вопросами. Да и какой смысл, если он на все вопросы отвечает только «нет» и «не знаю»? Пусть-ка лучше сам разговорится.
– Механоидов всяк по-своему зовет, – выдержав паузу, заговорил Григ. – От места зависит, от компании, в которую попадешь. Порой так обзовут, что слушаешь и не понимаешь, о ком речь.
– Единой классификации не существует?
– Ботаники из корпораций пытались что-то там сообразить, да обломались. Механоиды, как и сама Зона, постоянно меняются. Некоторые медленно, постепенно наращивают новые элементы и приобретают новые функции. А другие видоизменяются моментально, скачком. Вчера он был одним, а сегодня – другой. Такой, что и не сразу догадаешься, кем был прежде. Ну, как их после этого классифицировать? Тут бы и Линней зубы обломал. Не то что нынешние, которые без ноутбука шагу ступить не могут. Систематизаторы эти в Зону нос сунуть боятся. Сидят за ограждением и пользуются тем, что случайно попадает им в руки, – фотоснимками, видеозаписями, а то и вовсе устными зарисовками. В результате получается, как было у Дюрера: «Цвет его подобен цвету черепашьего панциря, и он плотно покрыт толстой чешуей. И по величине он равен слону, но ноги у него короче, и он хорошо защищен. Спереди на носу он имеет крепкий рог, который он точит повсюду, когда бывает среди камней. Этот зверь – смертельный враг слона, и слон его очень боится. Ибо где бы он его ни встретил, этот зверь просовывает свою голову между передними ногами слона и вспарывает ему брюхо и убивает его, и тот не может от него защититься. Ибо этот зверь так вооружен, что слон ему ничего не может сделать. Говорят также, что носорог быстрый, веселый и подвижный зверь». – Григ усмехнулся. Ему очень нравилось это описание носорога. Иначе с чего бы он стал учить его наизусть. – А еще говорят, что Узел регулярно выбрасывает в Зону новых, не виданных доселе механоидов. Впрочем, это можно и на сталкерские байки списать. Что там, в Узле этом, происходит, это уж точно никому не ведомо.
– А может, и самого Узла нет? – спросил, чтобы поддержать разговор, Василий.
На самом деле Узел был ему куда как менее интересен, чем те же механоиды. Узел, который, в соответствии с общепринятой теорией, связывал между собой все пять аномальных Зон, был для Василия некой умозрительной абстракцией. Как, например, число пи, на котором вроде бы держится все мироздание. Держаться-то оно, может быть, и держится, да только хитовый материал о числе пи для «Плейбоя» не сделаешь. То же и Узел. Ну подумаешь, Узел какой-то! Где находится – никто не знает, зачем он нужен – никто не ведает. Вот механоиды – это да! Это – материал на первую полосу! Это будет похлеще тираннозавра, которого некий энтузиаст Рыков полгода в джунглях Суматры ловил. Он вроде как ловил, а весь
– Узел существует.
Григ не спорил с Василием и не собирался ему ничего доказывать. Он просто знал то, о чем говорил.
– Ты его видел?
– Нет. Но я знал человека, который почти добрался до Узла.
– А зачем?
– Что значит – зачем?
– Зачем он искал Узел? Ну, тот человек…
– А какого лешего ты сам притащился в Зону?
Василию показалось, что он уловил в голосе сталкера нотки недовольства, а то и раздражения. Поэтому он решил повернуть разговор в иное русло.
– Смотри! Там что-то горит!
И в самом деле, примерно в трех разрушенных кварталах от железной дороги над руинами поднимался столб черного, маслянистого дыма.
– Здесь все время что-нибудь горит, – ответил сталкер, даже не взглянув в указанную сторону.
– Как этот город вообще не сгорел дотла после того, как все его бросили? – недоумевающе пожал плечами Василий.
– Старики говорят, что механоиды тушили пожары, бушевавшие в Зоне после того, как ее оставили военные.
– Серьезно?
– Говорят…
– И ты в это веришь?
– А почему нет? Я же говорил, механоидам свойственно защищать свою территорию.
– Так ты считаешь, что Зона – это территория механоидов?
– Нет.
– Чья же тогда?
Вместо того чтобы ответить, Григ задал встречный вопрос:
– Ты где предпочитаешь ночевать, в доме или под открытым небом?
– В доме, пожалуй, удобнее.
Василий сначала ответил и лишь потом подумал, что вопрос как-то странно звучит. Как будто Григ приглашает его к себе в гости.
– Тогда давай, прибавь шагу. По эту сторону канала удобных мест для ночевки нет.
– А по другую? – растерянно спросил Василий.
Впрочем, о каком именно канале идет речь, он тоже не понял.
– Там что-нибудь отыщем.
Они зашагали быстрее, и вскоре впереди забрезжила синяя полоска воды.
– Это канал? – спросил Василий.
– Канал, соединяющий Химкинское водохранилище с Москвой.
Справа снова взлетели к небу деревья небольшого густого перелеска, скрывшего уродливую суть оставленного людьми города. Сразу за ним железнодорожные пути повернули и потекли почти параллельно каналу. Через пару сотен метров воду закрыли зеленые заросли, поднявшиеся уже и по другую сторону от уложенных очень неудобным образом шпал. Теперь дорога шла будто через лес. Но сталкера это, похоже, нисколько не тревожило. Закинув автомат за спину, он шел, помахивая руками, как на променаде.
– Мы же собирались на другую сторону.
– Хочешь вплавь?
– А до переправы далеко?
– Нет, – Сталкер посмотрел на красное, толстое, раздутое, будто воздушный шар, солнце, которое вот-вот должны были проткнуть бамбуковые палки, вылезающие из-под крон лиственных деревьев, точно острые копья испанской пехоты. – Не опоздать бы только.
– А что будет, когда стемнеет? – почувствовал тревогу Василий.
– Наступит ночь.
– Ночью опаснее, чем днем?
– Если только ты не умеешь видеть в темноте.