Ржавчина

Калугин Алексей Александрович

Дождавшись, когда ноги сталкера скрылись в темном отверстии, Василий взобрался на турникет. Постоял немного, чтобы убедиться в устойчивости опоры, и начал, как Григ, закидывать вещи в лаз.

С автоматом и ранцем все получилось здорово, а вот самому забраться в дыру оказалось не так-то просто. Руки скользили по стенкам жестяного короба, не находя, за что зацепиться. А нижняя часть тела все время почему-то оказывалась тяжелее передней и упорно тянула назад. Василий дважды сорвался и только с третьей попытки смог носком ботинка найти крошечный выступ на стене, который и помог ему влезть в вентиляционное отверстие.

Внутри пахло сыростью, ржавым железом и чем-то тошнотворно-кислым.

Одним словом – воняло мерзко. Вентиляционный короб проржавел настолько, что его можно было пробить кулаком. Легко, как лист гнилого картона. Локоть то и дело проваливался в дыру, но, по счастью, упирался в бетонную плиту, на которую был уложен короб. А вот с полным ранцем было труднее – ремешки, лямки, застежки и кармашки постоянно цеплялись за неровные края. Василий едва слышно матерился себе под нос и старался не отставать от Грига.

В коробе было темно, как в глубоком колодце. И даже впереди просвет не намечался. Чем дальше они ползли, тем более спертым и затхлым становился воздух – одно название, что вентиляция, свежим воздухом даже не тянуло. В какой-то момент Василий почувствовал, что у него начинает кружиться голова. И он уже не может определить, ползет ли он по горизонтальной плоскости или по наклонной? А если по наклонной, то вверх или вниз? Еще он вспомнил, что где-то читал, будто в полной темноте люди теряют чувство времени. Хотелось бы знать, как скоро это начнет угрожать ему?.. Хотя, с другой стороны, зачем? Как будто это что-то меняет. Не так ли, моя прелесть?.. Быть может, он уже утратил чувство времени. Напрочь. А заодно с ним и чувство реальности. И теперь он, так же, как Григ, может с машинками разговаривать… А вот интересно, почему сталкер больших механоидов не понимает?.. Или – понимает? Только вида не подает?.. Вот же хитрый сталкер… Хитрый… Не то слово. Тот еще жук.

Если бы Григ узнал, что за мысли бродят в голове его спутника, он бы ничуть не удивился. Сталкер давно уже пришел к заключению, что с мозгами у парня не все в порядке. Он не считал убогих святыми людьми. Но все же относился к ним с пониманием. И даже – с жалостью. В напарники бы он Васю не взял ни за какие деньги. Но от работы, за которую взялся, отказываться не собирался. И дело тут было даже не в деньгах…

Григ почувствовал, что не может протолкнуть дальше свой скарб. Ранец уперся в стену. Прижав его поплотнее, Григ посадил Виолетту на ранец, затем перевернулся на спину и начал протискиваться в узкий проем.

Лаз, ведущий наверх, был такой же темный, как и тот, по которому он полз до сих пор. Лишь где-то очень далеко вверху, темнота приобретала едва заметный сероватый оттенок.

Когда Григу удалось высвободить руки, он поднял их вверх и ухватился за металлическую скобу. Теперь дело пошло быстрее. Подтянувшись на руках, Григ ухватился за вторую перекладину, затем – за третью. Вскоре ему удалось встать на ноги.

– Ну, как там? – услышал он сдавленный голос Васи.

– Фигово.

Григ не стал комментировать свое заявление. Хотя дело обстояло именно так, как он сказал. Сталкер надеялся, что в вертикальном проходе будет хоть немного света, проникающего через расположенные на улице вентиляционные решетки. Горизонтальный лаз проверила Виолетта, поэтому Григ даже фонарик включать не стал – в том, что касалось обнаружения скрытых ловушек, Виолетте равных не было. И Григ ей в этом полностью доверял. Но вот чего Виолетта не умела, так это ездить по отвесным стенкам. Значит, лезть наверх придется на ощупь, доверясь интуиции. А это все равно, что играть в русскую рулетку. В этом деле мастерство и опыт – не помощники. А полагаться на удачу Григ не имел

привычки. На удачу рассчитывают лишь полные дураки. Удача, она ведь то в одну сторону смотрит, то в другую. И, если ты хоть раз увидел ее лицо, то лучше даже не старайся запомнить черты. В другой раз соблазнительная красотка может обернуться беззубой каргой.

– Григ?..

– Ну?

– У тебя проблемы?

Сталкер усмехнулся в темноте. Вот в этом весь Василий-журналист.

Можно подумать, что если у Грига проблемы, то у него их нет.

– Хочешь помочь?

– А что случилось?

Ну вот, снова – ни «да», ни «нет». Не ответ, а пережеванный вопрос.

– Пока ничего.

– Так, может?…

Вот же зануда.

– Сиди тихо и жди сигнала.

– Какого?

– Как доберусь до верха, я тебе кирпич кину.

Пауза.

– Ты это серьезно?

– А что, сейчас подходящее время для шуток?

– Нет, но…

– Умолкни, Василий.

Григ включил фонарик и осветил им стену, в которую были вделаны скобы. Взявшись за скобу на уровне груди, сталкер как следует дернул ее. Вроде должна выдержать, хотя и ржавая. Григ направил лучик выше. Провел им по другим стенкам. Ржавчина, грязь, даже паутина местами. В целом ничего особенного. Лишь на той стене, что окажется за спиной, когда он станет подниматься, какие-то черные потеки. Высоковато, на глаз не определишь, что это такое… Но, в конце концов, мало ли какие разводы могут образоваться на стенках заброшенного вентиляционного колодца. К тому же если подниматься осторожно, то даже спиной их не коснешься.

В общем – порядок. Почти. Поскольку не видно, что там выше.

Григ закрепил фонарик на шлеме, как следует приторочил автомат к ранцу, Виолетту тоже ремешком с липучкой зафиксировал. Достав из кармана катушку с тонким тросом, он закрепил ее на поясе, а карабин, что на конце троса, защелкнул на кольце, вшитом в верхний клапан ранца. Это чтобы потом все разом поднять наверх.

Поднявшись метра на два, сталкер покрепче ухватился левой рукой, в правую взял фонарик и стал внимательно осматривать стенки. Ничего. То есть все та же ржавчина и грязь. Даже странно, что никакая пакость столь миленький колодец не облюбовала. Темно, сыро, воняет черт-те чем – рай для всевозможной заразы. А для невозможной – особенно привлекательное местечко. Вставив фонарик в держатель на шлеме, Григ осторожно поднялся еще на пару метров и снова приступил к осмотру стенок колодца.

Все бы ничего. Да только в расплывающемся луче фонарика и цвет, и фактура предметов становились хотя бы самую малость, да иными. А порой ведь и самой малости хватает, чтобы все полетело черту под хвост. Запросто.

Видимо, мысль была глубокая и верная. Потому что именно в тот момент, когда Григ подумал о кончике хвоста черта – заостренный он или расплющенный, как иногда рисуют? – он увидел непроницаемо-черное, неровное, расплывшееся, будто клякса, пятно. Располагалось оно слева от него, примерно на полтора метра выше, и занимало почти всю стенку, от угла и до угла.

Выругавшись сквозь зубы, Григ поднялся выше, остановился рядом с пятном и снова посветил на него. Теперь, когда свет падал под прямым углом, оно вовсе не казалось непроницаемо-черным. Пятно выглядело как живая, находящаяся в постоянном движении субстанция. Отдельные участки ее то вздувались, будто пузыри, то вновь опадали. То и дело на поверхность пятна набегала мелкая рябь, которую тут же гасило встречное движение с другой стороны. Все эти непрестанные движения казались похожими на оптические иллюзии, когда плоский рисунок при определенном взгляде на него вдруг обретает трехмерную структуру.