Ржавые земли
Шрифт:
Ева осторожно оглянулась: рядом с ней замерло, присев на пружинистых лапах, отвратительное существо – из тех, что когда-то управляли рабами-людьми, как овчарки – стадом. Живо вспомнились первые дни пребывания в Ржавом мире: рабочий лагерь над заиленным руслом канала, жизнь под надзором богомерзких созданий. Впрочем, испытания, которые выпали на ее долю в будущем, оказались еще тяжелее…
– Матвеев! Гляжу, ты не устал геройствовать, – прозвучал чей-то вкрадчивый голос. – Ничему, капитан, жизнь тебя не научила.
Баронесса осторожно переместилась
– А ты всё поучаешь, доктор! Не надоело еще поучать? Если вздумал палить… помни, что сюда сбегутся все кому ни лень, – предупредил капитан. – Тогда и тебе и зверушке твоей несдобровать.
– Брось! – отозвался незнакомец. – У дружков-то свои заботы, Матвеев. Ипата сбросили?
– Какое твое собачье дело, доктор? – Капитан отставил одну ногу назад и перенес на нее вес тела.
– Теперь никакого. Везде творится одно и то же! – с горечью выпалил доктор. – Матвеев, я дважды – дважды! – отпускал тебя с миром! Имей совесть! Верни должок!
– А я не держу на тебя зла, доктор, – капитан пожал плечами. – Проваливай к чертям и зверушку забирай! Мы с тобой никогда не были врагами, и нечего нам делить!
– Молодчага! Тогда стяни ремень и отдай его этой сударыне… Кстати, чего-то я ее не признаю. Досталась вам недавно?
– Почему же досталась? Она у нас гурманка – готовит печенку юноши под пьяной ягодой так, что котел языками вылизываем.
Ева задохнулась от возмущения.
– Не верьте ему, сударь! – закричала она. – Клянусь богом, я не людоедка! Я честная девушка! Меня сюда насильно привели!
– Тише! Тише!! – в два голоса потребовали мужчины.
Доктор продолжил:
– Пусть сударыня свяжет тебе ручки и ножки, Матвеев, а Шершень затянет узлы, чтоб ты не сразу развязался, а чуток помучался…
Капитан метнул в доктора нож. Сделал это без лишних телодвижений, без замаха, с выражением любезного внимания на лице. «Зверушка» прыгнула вперед и на лету отбила лезвие лапой. Между камнями зазвенела сталь. Матвеев оскалился, присел на полусогнутых ногах, расставил в стороны руки, как заправский борец. «Зверушка» кинулась ему навстречу.
– Шершень! – Доктор спрыгнул с камня, но было уже поздно: «зверушка» сбила капитана с ног и в два счета переломила ему спину.
– Вот дьявол! Дьявол!! – выругался доктор. – Ну ладно, – он глубоко вдохнул, остывая. – Один черт разговор не клеился…
«Зверушка» отпихнула тело Матвеева, подбежала к Еве. С интересом обнюхала сапоги баронессы и подол платья.
– Кричать не станете? – строго спросил Еву доктор.
Ева, не отрывая перепуганных глаз от «зверушки», помотала головой.
– Оставь сударыню, лобастый! Она и без твоего участия едва дышит! – Доктор оглядел баронессу с головы до ног, затем поинтересовался: – Пойдете
– Бог с вами… сударь!.. – проговорила баронесса, запинаясь. – Живой… я… в лагерь… не вернусь!..
– Ладно, сударыня! Но учтите – уходить придется резво. Людоеды обычно туги на ум, однако жертву свою за просто так не отпустят. Как мне к вам обращаться?
– Ева.
– А по батюшке?
– Генриховна. Да зовите просто – Ева. А… вы не едите людей?
– Нет, сударыня, – с ноткой обиды ответил доктор. – Мое имя – Павел Тимофеевич Рудин, я – врач и немного литератор. Поверьте, я не ем людей.
Ева поняла только сейчас, что у доктора лицо добросердечного и простодушного человека. Совсем не красивое и не аристократичное, но отчего-то внушающее расположение. Ева подумала, что этому человеку, наверное, пациенты могли доверить любые секреты… А потом словно молния сверкнула у нее перед глазами.
– Павел Рудин! – воскликнула она.
– Тише, Ева! Умоляю! Что вы хотели сказать?
– …это ведь вы написали «Капитан Энчантикс»? О поисках Гипербореи в Северном Ледовитом океане? Я читала эту повесть в февральском выпуске «Нивы» за 1900 год!
– Ага-ага, надо думать… отменно… – невпопад пробормотал доктор, пропустив слова Евы мимо ушей. Он снял с головы котелок, протер лысину клетчатым платком. Затем стащил с себя пальто и предложил его Еве. – Прошу вас, наденьте! Там, куда мы направляемся, дуют ледяные ветры.
Пальто было добротным, шерстяным, и пахло оно теплом и кухней. Ева первым делом закуталась, а потом все-таки спросила:
– А как же вы, Павел Тимофеевич?
Доктор подошел к телу капитана. Преодолел сиюминутные сомнения и решительно вытряхнул мертвеца из тужурки.
– Это тоже можно назвать каннибализмом, – пробормотал Рудин, – но, по здешним меркам, весьма умеренным.
Тужурка пришлась доктору впору. Легко, словно сухое полено, он поднял покойника на руки да зашвырнул его за ближайшую глыбу. Ева поняла, что под обликом рохли скрывается человек, обладающий недюжинной силой и твердым характером.
– Ну, вот и всё! Теперь поспешим!
…Они миновали лабиринт, и Рудин вдруг встрепенулся:
– Позвольте! Вы сказали, что читали моего «Капитана Энчантикса»?..
Пришло время, и Хлыстов получил приказ избавиться от пятерых людоедов.
Это случилось на рассвете следующего дня. Нелюди безропотно везли молчаливых седоков всю ночь, но с первыми лучами вдруг заартачились. Даже благодать перестала кружить им головы, древний инстинкт оказался сильнее наведенного монахом морока. Нелюди начали разделяться, их спины прогнулись, на границе между пупырчатой крокодильей кожей передней половины и зеленой шерстью крупа пролег ярко-красный рубец. Послышался неприятный звук лопающихся от перенапряжения влажных пленок и громкое хлюпанье, словно мощные помпы, скрытые внутри каждого существа, взялись перекачивать большие объемы жидкости.