Ржавый капкан на зеленом поле(изд.1980)
Шрифт:
Вернулся Карл и вместе с ним миловидная, улыбающаяся молодая женщина.
— Моя дражайшая половина, — с комической церемонностью представил Карл. — Леопольдина-Элизабет.
— Так меня никто никогда не зовет! — Она, явно смущаясь, протянула руку мне, Инге. — Просто Лиззль…
— Вот покажи и покажи ей тотчас же советских господ, чтобы она своими глазами могла убедиться в их существовании! Ну как, теперь довольна?
— Перестань, Карл!.. Я вам так благодарна, господин профессор! Меня всегда охватывает смертельное беспокойство, когда
— Лиззль, кончай причитать! — Карл уже сидел за рулем. — Мы очень спешим.
— Сейчас, сейчас… Господин профессор, у нас завтра небольшое семейное торжество… Ну, словом, уже три года, как мы познакомились с Карлом…
— Всего-то? — деланно удивился тот. — А мне показалось, прошла целая вечность.
— Помолчи!.. Словом, я завтра в больнице не работаю, меня отпустили на субботний день… и на обед у нас любимое семейное блюдо — кнедлики со сливами… Знаете, мама у меня чешка, она обучила меня кое-каким секретам, кнедли получаются очень вкусными… И если господин профессор сочтет возможным… И конечно, вы тоже, барышня…
— она повернулась к Инге. — Мы с Карлом были бы просто счастливы видеть вас у себя.
— Кнедлики! — радостно воскликнула Инга. — Столько читала о них, но не ела ни разу… Отец! Ну что молчишь! Ты же все-таки глава семьи!
— Благодарю вас, фрау Лиззль. Вы сами слышите, дочь моя в восторге. Если я откажусь, она меня съест вместо ваших кнедликов.
— Значит… — Ее голубые глаза счастливо заблестели. — Спасибо! Спасибо!.. Это будет для нас настоящим праздником.
— Лиззль, ну, Лиззль! — Карл включил передачу. — Наши гости правда очень спешат.
Машина отъехала, с ревом набирая скорость. Лиззль долго, пока мы не потеряли ее из виду, стоя на краю тротуара, махала нам вслед.
Мы прибыли в ресторан, где должен был состояться ужин, с опозданием на двенадцать минут. Метрдотель, с застывшей профессиональной улыбкой, непрестанно кланяясь на ходу, провел нас в отдельный, шикарно обставленный кабинет. Увы! Даже здесь на стене красовалось преследовавшее нас повсеместно, как рок, старое тележное колесо.
Вице-бургомистр был с супругой — невидной серенькой женщиной с птичьим лицом и жидкими седоватыми, гладко зачесанными и собранными на затылке в старомодный узел волосами. Он не высказал ни слова упрека. Но взгляд в сторону фрау Маргарет был достаточно красноречив. Я счел необходимым объяснить:
— Прошу прощения за опоздание, господин вице-бургомистр! Это исключительно моя вина. Знаете, как бывает. В решающий момент что-то случилось с моей электробритвой. Пока я ее налаживал, ушло время.
— Как? И у вас тоже? — неожиданно обрадовался вице-бургомистр. — Что ты теперь скажешь? — торжествуя, обратился он к мадам Грубер. — Дело в том, господин профессор, что ровно неделю назад мы опоздали на званый обед к бургомистру
— Франц! — робко упрекнула жена.
— Да, да, именно чертовой! — настаивал он с неожиданным темпераментом. — Эти чертовы приборы имеют обыкновение в самую неподходящую минуту подводить своих хозяев. Верно, господин профессор?.. А наши жены, поскольку им никогда не приходится иметь с электробритвами дела, не могут этого понять!.. Фрау Бунде, вы свободны. Скажите Карлу, он отвезет вас, куда вам нужно.
— Благодарю, господин вице-бургомистр, — ответила та едва слышно.
Бедная фрау Маргарет!
Инга осталась верной себе и тут же ринулась в бой за справедливость и попранное человеческое достоинство:
— Господин вице-бургомистр, нельзя ли…
Но фрау Маргарет не дала ей договорить.
— Спасибо, милочка, у вас доброе сердечко. Но я, правда, очень-очень тороплюсь. У меня билет на концерт. Чрезвычайно популярный лирический тенор.
Неожиданно нагнувшись и чмокнув оторопевшую Ингу в щеку, она царственно удалилась, поправляя на ходу съехавший набок пепельный парик.
Действительно ли у нее был билет на концерт или она придумала это в последний момент?..
Ужин начался в несколько натянутой атмосфере. Инга свирепо молчала, склонившись над тарелкой. Вице-бургомистр, прихлебывая вино, задавал мне какие-то нудные вопросы о водоснабжении советских городов. Я отвечал как умел, а поскольку мои дилетантские сведения о питьевой, технической и прочих видах воды его совершенно не интересовали, он, едва дослушав, задавал следующий вопрос. Очевидно, они у него были приготовлены заранее.
Но по мере того как пустела бутылка рейнского, вице-бургомистр оживлялся. На его впалых костистых щеках заиграл румянец, даже голубовато-серая кочка на голой черепной коробке заметно порозовела. В конце концов он решительно взмахнул рукой:
— Да ну их к чертям, все эти служебные разговоры!
— Франц! — снова пискнула жена.
— Что Франц! Что Франц! — развернулся он к ней с внезапной удалью. — Могу я с человеком хоть раз поговорить по-человечески? А то весь день с утра до ночи транспорт, мусор, канализация, водопровод! Водопровод! Канализация! Мусор!.. А бумаги! Кошмар! Входящие, исходящие! Сверху, снизу! Поверите, мне даже по ночам снится бумажный поток. Лавина бумаг — и я бреду, разгребая их, как воду… Хотите, расскажу анекдот про бумаги? Ха-ха-ха!
— Франц!
Он только отмахнулся.
— Приходят из гостиничного треста к… ну, скажем, к чиновнику очень высокого ранга и начинают уговаривать: «Разрешите нам уничтожить архивы листков прибытия. Залежи никому не нужных бумаг. За сто лет. Целые комнаты забиты. Целые этажи. Целые здания». Уговаривали, доказывали, наконец уговорили. «Хорошо. Так и быть, уничтожайте. Только сначала снимите с каждой бумажки по три копии и сдайте на вечное хранение. Вдруг когда-нибудь да потребуется». А? Каково?