С 3
Шрифт:
Ее предположение меня позабавило. Сразу видно, какого обо мне мнения девушка.
– Не угадала. Все было наоборот.
– Ты не заплатил? – еще одна догадка.
– Деньги он получил, но похоже аппетиты выросли.
– Чертов шантажист!
– выругалась Ольга и тут же проявила любопытство. – А на чем он тебя поймал?
– Пуховик у спекулянта покупал.
– Но это же бред! – удивленно воскликнула она.
– За это нет статьи. А поняла! Он обещал в комсомольскую организацию сообщить. Вот козел! Альберт,
– Оля, я решу этот вопрос. Не поцелуешь на прощанье? – сделал я попытку, когда мы становились у отдела.
– Настроения нет, - она отвернулась.
Оказавшись в кабинете, я достал из сейфа крайнюю стопку уголовных дел и нашел среди них дело о грабеже. Домашний адрес Дойникова как раз граничил с местом преступления, где месяц назад неустановленное лицо выдернуло у пенсионерки сумку с пенсией, которую она только что получила в сберкассе. Потерпевшая разглядела лишь то, что преступником был мужчина. А большего нам и не нужно.
Курбанов требует три дела до понедельника раскрыть, значит предоставим ему их. Одно уже есть, вот и второе подоспело.
Не захотел Дойников получить судимость за обвес - сядет за грабеж. Если, конечно, резко не поумнеет.
С этой мыслью я напечатал постановление о приводе Дойникова и отнес его в уголовный розыск. Завтра с утра привезу потерпевшую на опознание и один козырь у Ситникова будет отбит.
Ольга права, брать инспектора на получении взятки, не создав для этого благоприятных условий, значит самим подставиться. Отдавать же ему деньги я не собираюсь, да и нет у меня пяти тысяч. В загашнике только полученные криминальным путем драгоценности, которые лучше в СССР не светить. К тому же даже если я заплачу Ситникову, то это не гарантирует, что он не захочет получить с меня еще больше. Аппетит, как известно, растет во время еды. Поэтому надо отбить ему раз и навсегда желание со мной связываться.
– Ты ведь сегодня вроде не дежуришь. Я смотрела ваше расписание. Или что-то поменялось? – от обдумывания контрудара меня отвлекла комсорг. Она зашла в мой кабинет и заперла за собой дверь.
– Просто задержался. Работы много, - отозвался я, наблюдая за тем, как девушка плавно ко мне приближается. Обтянутые узкой юбкой бедра, очерченная полупрозрачной блузкой грудь, лукавая улыбка с пробежавшим по губам кончиком языка, высвобожденные напоказ из прически и рассыпавшиеся по плечам светлые волосы.
– Отдыхать тоже надо, - с придыханием сообщила она, зайдя за спинку моего стула. Положила руки мне на плечи и начав их массировать.
– Отлично, продолжай, - прикрыл я глаза от удовольствия.
– Я соскучилась, - не переставая, шепнула она мне на ухо и тут же прихватила губами мочку.
– Света, это потрясающе. Выходи за меня замуж, - отозвался я.
– Ты опоздал, - тихонько засмеялась она.
– Я уже третий год замужем.
– А где кольцо? – удивила, так удивила.
– Не люблю я эти кольца, - ответив, она вновь занялась моим ухом.
Хотел спросить, кто ее муж, но вопросы пришлось отложить. Стало не до них. А после и не вспомнил. Из отдела я выходил выжатым до предела.
Светлана уехала домой на патрульной машине, а мне, чтобы никто не заподозрил нашу связь, пришлось идти домой пешком.
Кот встретил меня громогласно. Услышал, как я поднимаюсь по лестнице, и начал орать через свою дверь. Держал я его в квартире соседки, только на ночь к себе забирал вместе с лотком.
– Ты соскучился или хочешь жрать? – спросил я его, занося в свою квартиру.
Тот вырвался из моих рук и побежал к холодильнику.
– Второе, - ответ был очевиден.
Опознание сюрпризов не принесло. Обработанная мною потерпевшая уверенно заявила, что ограбил ее именно Дойников. О чем тут же был составлен липовый протокол. Липовый, потому что опознание проводилось без участие других лиц, предъявляемых потерпевшему для опознания и понятых, а чисто для создания нужного психологического эффекта.
– Я никого не грабил! – скулил новоиспеченный подозреваемый, когда я оформлял постановление о заключении под стражу.
– Алиби у вас есть? – я оторвал взгляд от документа, зажатого в печатной машинке.
– Я не помню! Это было месяц назад. Но, наверно, я был дома! – мужчина тридцати лет отроду сильно нервничал, отчего кусал себе губы и не находил места рукам.
– Вот посидите в СИЗО и вспомните. Там у вас для этого будут все условия, - благожелательно сообщил ему я и продолжил набивать текст.
– Товарищ следователь, может договоримся? – заикаясь, прошептал он. Благо Мамонтова в кабинете не было. Журбина запрягла его ехать в прокуратуру.
– Как с Ситниковым? – улыбнулся я.
От моего вопроса он вздрогнул и побледнел еще больше.
– Он вам рассказал? Но он же обещал не давать делу ход! – возмутился Дойников несоблюдению инспектором конфиденциальности.
– Пишите, как дело было, - положил я перед ним чистый лист бумаги с ручкой. – Как Ситников заставил вас оклеветать адвоката Зудилину, как передал вам для этого деньги.
– Нет, - отринул от меня Дойников и стул, на котором он сидел, опасно покачнулся. – Меня тогда посадят за обвес!
– За обвес вам условно дадут, а вот за грабеж посадят без вариантов. Так что пишите, надавил я на него. И он потек. Пот так и стекал по нему, когда он дергающейся рукой писал чистосердечное признание.
– Он же придет ко мне, - вспомнил Дойников об опасности, после того, как поставил под документом подпись.
– Могу спрятать вас на пару месяцев, - предложил ему я.