С чистого листа
Шрифт:
— Я что я? — Пожал плечами ваш покорный слуга. — Стоял, если честно, разинув рот, и готовился к тому, что замочат, как свидетеля.
— Почему же, как вы выразились, вас не замочили? — Вкрадчиво поинтересовался мой мучитель.
— Так, третий зашипел, что-то вроде «атас», вот они и свалили.
— Да ладно тебе, Иннокентий Павлович. — Подал голос ещё один персонаж, чем-то неуловимо похожий на своего, как понимаю, коллегу. — Ясно же, растерялся пацан. Да и, вон, в углу газовый ключ валяется. Снимем отпечатки пальцев и всё сразу станет встанет на свои места!
— И,
— Скорее всего, за спиртом приходили. — Ответил ему голос из душевой. — От трупа разит, как от винной бочки.
— А-а, ну тогда понятно. — Покивал каким-то собственным мыслям Иннокентий Павлович. — Раздобыли горячительного и, так сказать, не отходя от кассы, забежали в раздевалку, чтобы опохмелиться. А там, приняв на грудь и, дождавшись, когда хорошо лёгшее на старые дрожжи «лекарство», ударит в голову, начали дурацкие разборки.
— Ладно, Павлович, отпускай мальчишку, а то ему ещё со следователем беседу вести. — Посоветовал более сердобольный коллега.
Но, видимо, спинным мозгом чувствовавший, что здесь что-то не так, Иннокентий Павлович предпринял ещё одну, правда, я так и не понял, к чему долженствовавшую привести, попытку.
— И, всё же, Петров. — Снова обратил он подозрительный взор на меня. — Может, что-то ещё вспомните?
Очень хотелось приплести сюда Петечку. Сдав его, как стеклотару и, тем самым, сделав его жизнь весёлой и нескучной. Но, здраво рассудив, что он не Марат Казей и молчать не будет, всё-же решил, что не стоит.
В только что озвученной версии всё, тьфу-тьфу-тьфу, складывалось более, чем удачно. Моё, участие в этом дурацком убийстве, вроде как сведено к рангу случайного свидетеля. Так что, не стоит дразнить гусей и сверх меры городить совершенно никому не нужные сущности.
А, что касается Пети… Ну, Земля круглая. Встретимся, как-нибудь. В более интимной, так сказать, обстановке. И толковать долго не будем. Просто, как следует начищу его жирную репу. Ага, чтоб впредь не повадно было пьяных козлов на разборки присылать.
Имеешь желание подраться, так не сцы, а брось сопернику вызов. И получи сам в честном бою, или отоварь недруга так, чтобы тот понял, что к чему и «чьи в лесу шишки».
— Николай Викторович. — Тем временем обратился ко мне всё тот же непоседливый Иннокентий Павлович. — Попрошу вас вернуться в свою палату и, вплоть до приезда следственной группы, не отлучаться оттуда без крайней необходимости.
«Что, даже в туалет нельзя»? — Хотел было подпустить шпильку я.
Но, понимая всю серьёзность создавшейся, в том числе и моими стараниями, ситуации, решил что не стоит играть на нервах ответственного товарища. Они у него и без моих, прямо скажем, дурацких хохм, по «самое нимагу» натянуты.
Ещё бы! Ведь, не каждый день в больнице кочегары или сантехники друг дружку на тот свет отправляют.
Волоча по полу бывшие слегка великоватыми и оттого постоянно норовившие потеряться, выданные мне больничные тапки, я прошлёпал к месту
Хотя, неприятное амбре, было меньшим из всех зол, что свалились в последнее время на мою многострадальную голову. Но, если смотреть на вещи с точки зрения оптимиста, то всё, в общем и целом, было не так уж и плохо.
Какая-то, более-менее понятная картина, всё-таки вырисовывается. Я — Николай Викторович Петров. Младший лейтенант. Правда, неизвестно каких войск ну да, с этим позже разберёмся. Пострадал при крушении поезда, при этом ухитрившись спасти мелкое чадо женского пола, какого-то «Бориса Николаевича».
По всей видимости, этот самый «Николаевич» — если и не самая большая лягушка в здешнем болоте то, как минимум, «одна из…».
Что, в общем и целом, как бы и не плохо.
Судя по тому, что никаких упоминаний о страждущих навесить мою, стремительными темпами выздоравливающую тушку, родственниках никто даже не заикнулся, я, скорее всего не местный. Так как, в противном случае, обязательно нашлись бы хоть какие-то близкие или друзья.
Что, с одной стороны было хреново, ведь без поддержки, как моральной, так и материальной, всегда хуже, чем с ней. Но, с другой, никто не заметит странностей в моём теперешнем поведение. Что было бы неизбежно, когда вот так, в одночасье теряешь память и, скорее всего, забываешь все свои прежние привычки.
В общем, как — почему-то я свято в этом уверен! — всё в этой жизни, в моём нынешнем положении были две стороны. И, честно слово, сам не знаю, какая из них белая, а которая относится, так сказать, к «тёмной стороне силы».
Хм, интересно, откуда это?
Размышляя подобным образом я, незаметно для себя задремал. И проснулся только после того, как растормошили, сообщив, сто прибыла милиция и меня вызывают в, специально для этих целей, временно освобождённый кабинет, для снятия показаний.
Воспользовавшись расслабленным состояние хозяина, биопроцессор, как мог воздействовал на его организм, погрузив носителя в состояние дрёмы. Происшедшее выбивалось из привычной колеи и усложнялось тем, что его связь с реципиентом по-прежнему не желала восстанавливаться. Впрочем, так же, как и память хозяина.
Самое смешное, что все, абсолютно все события, случавшиеся с носителем за всю его пятидесятиоднолетнюю жизнь, были записаны, даже, можно сказать, задокументированы, в хранилищах квази-живого организма. Но вот воспользоваться ими пострадавшее тело почему-то не могло.
Видимо, несмотря на отличные показатели и не единожды проведённую диагностику, нейронный связи так и не восстановились полностью. Что, в общем и целом, значительно осложняло их совместное существование.
К примеру, в прежние времена, в сложившейся ситуации хозяин действовал бы быстро и бескомпромиссно. Уничтожив угрозу жизни, и без промедления спрятав тела и любые другие улики в свой пространственный карман. Но — увы…