С «Джу» через Тихий океан
Шрифт:
Авторы
Глава I
Перу – Маркизские острова
Джу
Мы в порту Кальяо. Уже 9.30 утра, а мы все еще моем лодку. Проводить нас собрались фоторепортеры, журналисты, много перуанцев и все сотрудники болгарского посольства. Люди хотят о чем-то спросить, что-то нам сказать на прощание, а мы, одетые в самые старые и грязные одежды, усердно драим палубу, будто от ее чистоты зависит наша жизнь. Мы объявили, что отплываем в 11 часов утра, и теперь нам
Сразу же по приезде в Лиму мы прямо с аэровокзала отправились посмотреть на лодку. Она была еще в контейнере с надписью:
Первое, что мы услышали, прибыв в Перу, – это: на оформление документов в таможне на выдачу лодки потребуется около двух месяцев. Чтобы сократить этот срок, нужно совершить поистине гражданский подвиг. Мы получили ее за пять дней, причем два из них выпали на субботу и воскресенье.
И вот мы уже спешим разузнать, где можно спустить шлюпку на воду и как организовать ее охрану. Обратились к военным. И вскоре убедились, что поступили правильно. Попали на командира базы флота сеньора Пачеко. Он испанец. Интеллигент. Очень сердечный человек. Говорит и по-английски, но с нами был переводчик с испанского. Мы объяснили сеньору Пачеко, кто мы и что собираемся делать.
Некоторые местные газеты уже писали о нас: о том, что мы отправляемся в экспедицию из Кальяо и намереваемся пересечь Тихий океан на обыкновенной спасательной шлюпке. Другие газеты должны были сообщить об этом на следующий день после нашего приезда или в вечерних выпусках, так как всего несколько часов назад, прямо в аэропорту, у нас уже состоялась первая на латиноамериканской земле пресс-конференция.
Сеньор Пачеко очень разволновался. Он встал и обнял нас со словами: «Какие же вы отчаянные, черт побери!» Затем объявил, что поможет нам всем, чем сможет, – было бы наше желание. Так оно оказалось и на деле.
Дончо
На пресс-конференцию в болгарском посольстве пришли журналисты разных газет, радио и телевидения, ученые и радиолюбители. Мы объявили, что отплытие состоится 16 марта в 10.30 утра. Об этом сразу же было сообщено по телевидению и в прессе. Но мы не вышли в назначенный срок. Я обнаружил поломку в секстане. Повреждение нужно было устранить во что бы то ни стало. Отправляться в далекое плавание можно только с исправным инструментом. И мы ждали, пока его починят.
Это время я использовал для составления таблицы девиации компаса. Вместе со специалистом с военного корабля мы определяли на разных курсах поправки компаса, пересекая с этой целью створ север – юг, образованный двумя разнесенными вехами.
Сотрудники болгарского посольства Трайчо и Илия трудились как черти. Двадцать дней они работали от темна до темна.
Из посольства позвонили в редакции газет и на телевидение и предупредили, что выход «Джу» переносится на 17 марта
И все же на проводы пришло много народа. Я почувствовал: мы обманули чьи-то надежды не застать нас у причала, но тем не менее никто не показал своего разочарования. Газета «Кроника» ошибочно сообщила, мол, экспедиция «Планктон» по требованию военных откладывается на неопределенное время, так как обнаружены дефекты в приборах.
После того как секстан был приведен в порядок, нам ничто уж не мешало соблюсти второй назначенный срок отбытия – 17 марта.
Точно в 11 часов утра начали прощаться. Здесь была вся болгарская колония, сеньор Хулио Пачеко, военные, журналисты, фоторепортеры и телеоператоры. У многих на глазах слезы. Целуемся с соотечественниками: с послом Младеном Николовым и его супругой, с Трайчо, Марией, Ичо, Джидаки, Раиной и другими. Все милые и близкие люди. Настроение подавленное, и хочется, чтобы все поскорее закончилось.
Прыгаем с причала в лодку. Она маленькая, нелепо маленькая рядом с большими судами. На каждом из них имеется по меньшей мере четыре ее «подруги». Фоторепортеры лихорадочно снимают. И вот последнее интервью для радио. Твержу себе, что остается выдержать еще немного, еще самую малость. Надо суметь скрыть волнение, как бы ни сжималось сердце.
Я знаю: лица друзей, выражение их глаз запомню надолго. Они будут желанными воспоминаниями в долгие месяцы одиночества в океане.
И все же мне не удается сдержать слез. Они невольно выдали меня, как только я стал прощаться с Трайчо. К горлу подкатил предательский комок. И как я ни старался, голос отказывался повиноваться воле. Улыбаюсь, а из-под стекол очков скатываются слезы.
Освобождаем лодку от привязи, включаем мотор и отходим от пристани.
Плавный поворот, и мы выходим в открытый океан. Перед нами на воде тысячи морских птиц. Лодка их пугает, и они тучами поднимаются на крыло. Никогда в жизни я не видел подобного скопления пернатых. Плывем в птичьем туннеле.
Падает легкий туман, и Кальяо исчезает из виду.
Корабль с провожающими на борту догнал нас. Идем рядом около часа. И снова прощаемся.
Джу
Перед глазами все еще стоит корабль с провожающими, и слышится голос секретаря посольства г-жи Пилар, которая, кто ее знает почему, радостно кричит: «Джу – матрос, Дончо – капитано». Эта фраза врезалась в память и назойливо вертится в голове. Я повторяю ее про себя до самого вечера.
Поставили парус. Поцеловались, как принято, со словами: «В добрый час!» И каждый погрузился в собственные мысли.
– Джу, о чем ты думаешь?
– Да вот стараюсь выучить наизусть таблицу поправок к показаниям компаса. Листочек с записями наверняка потеряется.
Мне удалось его ошеломить. Дончо всего ожидал от своего экипажа, но такого прилежания – едва ли.
Похоже, заполненная цифрами таблица – это именно то, что мне крайне необходимо в данный момент. Если бы под рукой оказался телефонный справочник, то я бы и его стала учить назубок, только бы спастись от внезапно нахлынувших вопросов: «Каким для нас окажется Тихий океан?», «Сколько времени займет экспедиция?», «Что будет с Яной?», «Как мама и отец переживут ожидание и неизвестность?»
Я все еще очень связана с берегом. И все мои помыслы там, на суше. Однако теперь я не испытываю того оцепенения, в какое впала, когда на лодке мы вышли из Гибралтара, держа путь на Кубу. Сейчас все происходящее мне кажется более будничным, более деловым.