С этим я справлюсь
Шрифт:
– Спасибо, что предупредил.
Терри ухмыльнулся.
– И все равно мне жаль, что не увижу тебя у меня на вечеринке в следующее воскресенье.
– Что за вечеринка?
– Разве Марк не сказал? Я пригласил вас обоих на ужин, немного выпить, перекинуться в картишки. Он заявил, что не сможет.
Я подобрала под себя ноги, потом, заметив взгляд Терри, одернула юбку.
– Он отвечал только за себя.
– Хочешь сказать, что приедешь без него?
– Нет, не хочу.
– Жаль.
– Что пошло?
– Покер. Придут Макдональды и ещё три-четыре человека. Знаешь, у тебя талант от Бога. Ты по природе игрок.
Минуту мы оба молчали. Терри уставился на какой-то черепок. Я вспомнила, как в прошлый раз, едва научившись, выиграла двадцать два фунта.
– Не понимаю, – заметил Терри. – Что тут находят люди? На любой свалке такого добра сколько угодно. В жизни не видел женщины претенциозней, чем Этель, с её раскопками курганов бронзового века. Зачем это женщине?
– Расскажи про Этель, – попросила я.
– Я и рассказываю. Вечно ходила в нескладных брюках, губы покрасит только, когда солнце зайдет. Марк был от неё совершенно без ума. Какой прок от бронзового века в постели?
– У мужчин только одна мысль в голове, верно?
– Но зато какая замечательная!
Конечно, двадцать два фунта – совсем немного. Моих проблем они не решат.
– Правда?
– Что правда? – переспросила я.
– Ладно, дорогая, можешь меня не слушать. Просто скажи, придешь в воскресенье?
Но я не люблю азартных игр. У меня сердце начинает колотиться.
– Не знаю. Посмотрим.
– Ну ладно, к десяти, если сможешь.
Вскоре он собрался уходить. Я его проводила.
– Не говори Марку, что я приходил, – попросил Терри. – Я смылся якобы по делам фирмы, и ему не понравится, что я был у тебя. Я вообще ему не нравлюсь, ты же знаешь.
Глядя вслед, я подумала, что и мне это тоже не правится. Он чего-то добивался, но совсем не того, что я; у нас разные цели, тут он ошибается.
11
Вечером Марк сообщил:
– Я позвонил Роумэну, он придет на ужин в пятницу.
– Так скоро? И что он сказал?
– Мы почти не разговаривали. Сначала он не хотел встречаться с тобой в гостях.
– Почему?
– Считает, что пациента лучше принимать у себя.
– Что ты сказал обо мне?
– Самое основное. Но объяснил, что ты охотнее пойдешь к нему, если сначала познакомишься с ним здесь.
Теперь, когда это реально повисло над моей головой, я стала беспокоиться. Марк это понял, поскольку тут же добавил:
– Я позвонил в строительную фирму, завтра утром они пришлют человека, можешь показать ему, как переделать старый гараж.
Фьюри… Мне не нравилось, что Марк заговорил о нем. Фьюри был моим, моим товарищем и другом. Я хотела, чтобы он был здесь и оставался только моим.
– Он придет один? – спросила я, имея в виду Роумэна.
– Может быть, нам пригласить маму? Она не была у нас после приезда, и больше будет похоже на дружеский визит.
– Боюсь, я стану чувствовать себя, как муха под микроскопом.
– Он человек совсем другого склада.
– Лучше бы я тебе ничего не обещала…
– Если он тебе совсем не понравится, всегда можно найти кого-то другого.
Я посмотрела на Марка. Не попытаться ли мне переубедить его? Заявить, что не хочу я целыми днями думать о какой-то своей болезни, что люди вроде Роумэна приносят больше вреда, чем пользы. Но знала: он напомнит мне про уговор.
– Марк, я хотела бы провести субботний вечер сама. Сходим куда-нибудь с Донной Уитерби. Мы ведь с ней дружили, прежде чем я вышла замуж. Я не могу так сразу взять её и бросить.
– Конечно, я не против. Куда вы собираетесь?
– Пока не решили. Может, просто посидим у нее. Но я могу задержаться.
– Я отклонил приглашение на субботу к Терри. Он приглашал нас обоих.
– Почему? Не хотел идти?
– На свете немного людей, которые действуют мне на нервы, но Терри из их числа. Тебе он нравится? А я просто видеть его не могу, да ещё каждый день встречаюсь с ним на работе. Так что у меня нет никакого желания растягивать это удовольствие ещё и в свободный вечер.
Он отошел налить себе выпить.
– Неплохо было бы пригласить на пятницу ещё и Рекса с матерью, если не возражаешь. Это было бы не только любезно, но и полезно: на в фирме нужна моральная поддержка.
– Поддержка?
– Да, у Ньютон-Смитов не слишком много акций, но с их помощью я обретаю достаточную власть, чтобы делать то, что хочу. На лиц со стороны приходится лишь восемнадцать процентов капитала, они, как правило, на собрания не ходят и не голосуют. Остальные тридцать пять процентов – в руках Холбруков.
– Выходит, ты практически в безопасности.
– Это не вечно. Последнее время цена акций резко подскочила и началось движение акций среди держателей со стороны. Мне известно, что Ньютон-Смиты получили предложение от одного коммерческого банка продать свою долю, их соблазняли наличными. Я стараюсь уговорить их не делать этого. Коммерческий банк может действовать по поручению какой-то крупной фирмы.
– А Холбруки знают?
– Ну конечно, ведь они члены правления и члены семьи, хотя иногда я об этом очень сожалею…