С голубого ручейка...
Шрифт:
И тут какой-то добрый человек постарался - запустил фейерверк во дворе за домом напротив. Была у него там целая коробка, и как пошла эта коробка стрелять, один патрон за другим: паф-паф-паф. Огненные всполохи над крышами так и взлетают. Фантастическое зрелище - иссиня-чёрное небо с россыпью звёзд и двумя планетами, засыпанная снегом крыша и летящие во все стороны разноцветные искры.
– Смотри!
– повторил я.
– Видишь, как красиво?
Полина тихо кивнула. Обняв за талию, я мягко привлёк её к себе, утопив нос и подбородок в пышных чёрных волосах. Долго мы так стояли. Наконец там, за домом выстрелил последний патрон, погасли над крышей искры...
–
– снова спросил я.
Полина мягко высвободилась и повернулась ко мне.
– Да, только я не понимаю?..
– Не хочу всего этого терять, всей этой красоты. Не хочу променять её на веселье из бутылки. Не хочу, пусть даже немножко, пусть на время, стать одуревшим, одурманенным. Не хочу быть пьяным, даже слегка. Не хочу!
– А знаешь, - негромко сказала Полина, снова прижимаясь ко мне.
– Папа бы тебя не понял. Он считает, что праздник - не праздник, если всем вместе не поднять бокалы. А ещё он такое вкусное вино делает...
В этот момент я как-то не сразу понял, что Полина впервые обратилась ко мне на "ты".
И вновь, после недолгих новогодних каникул начались будни, которые, за исключением, быть может, очень уж явного недоброжелателя, никто не назвал бы скучными. Тут и работа, уже не в космопорту "Центральный", где я начинал когда-то, а в центре города, штаб-квартире нашей аэрокомпании, приносящая мне не самый плохой доход. И где, признаюсь без ложной скромности, меня ценят не за посиделки за столом, а за талант авиаинженера и организатора. В тридцать один год начальник сектора в службе техподдержки - совсем неплохо. Впрочем, Наполеон в свои тридцать пять был уже императором.
И ещё две статьи о способе передвижения маленьких хищных динозавров Старой Земли, принятые и опубликованные всё тем же "Вестником Естественной Истории", принёсшие мне, скажем так, широкую славу в узких кругах. Мелочь, конечно, но приятно, когда сам Президент Академии Наук вручает тебе диплом. Что до присутствовавшей в зале Полины, то она очень удивлялась, как это аэроинженер может не просто заниматься палеонтологией, но и пользоваться среди подвязавшихся в этой области учёных уважением и авторитетом.
И Наташа с Юлей, с которыми я, в конце концов, познакомился, и которые оказались такими же симпатичными, хотя и несколько наивными девчонками. Правда, в квартиру их пускать без меня запретил - записал, как штраф за незаконное вторжение. Наши с Полиной, в руке рука, прогулки по зимнему заснеженному городу - в парк, в кафе, в кино, в Музей Естественной Истории. А то и просто за город - покататься на лыжах, а потом снова протанцевать полночи. Кстати, танцевать, особенно медленные танцы, которые танцуют вдвоём, она не умела совершенно. Мне даже пришлось её учить. Зато весной, когда возобновилась работа нашего клуба, и я снова прокатил на самолёте над городом, сколько радости было в глазах девушки.
И учёба Полины, постоянные поездки в институт и две её сессии, к которым она готовилась не менее тщательно. А когда она сдала последнюю, на те же "десять" и "двенадцать", расщедрился - нанял на весь день кораблик с капитаном и матросом, чтобы прокатиться за город, на Серебряную Излучину. Там мы и нагулялись, накупались, нацеловались, и привезли с собой целую корзину нежно пахнущей лесной фиалки.
Словом, жизнь постепенно наладилась, войдя в новую колею. Настолько, что временами мне казалось странным, как я прежде мог жить без Полины, бродяжничая в свободное время в одиночку по улицам и пригородам, а то и забираясь куда-нибудь подальше. Нет, бывали и при Полине моменты, когда мне хотелось съездить к родителям, а то и просто побыть одному. Но чаще, гораздо чаще я птицей летел домой, чтобы поскорее вновь ощутить тепло нежных рук и прикосновение мягких волос к своей щеке.
А как хорошо начинался тот летний день, когда мы вместе поднялись на борт иглолёта, следующего по суборбитальному маршруту: "Южно-Российск" - "Лермонтов".
В отличие от "Центрального", с "Восточным" аэровокзалом я почти не имел дела. Не наша специфика. Мы, в "Центральном" занимаемся доставкой пассажиров и грузов на низкие орбиты, к подошедшим к планете космическим судам, тогда как "Восточный" специализируется исключительно на перелётах между континентами. Впрочем, данное обстоятельство не делает его менее шумным и людным. Огромный, в три этажа зал ожидания с балконами и галереями, бесшумно скользящие вверх и вниз лифты, и неизменный мостик-рукав, ведущий прямо на борт судна. Мягкие кресла с широкими подлокотниками, пристяжные ремни и платки, предназначенные для того, чтобы на вершине "горки" у пассажиров не встали дыбом волосы, а у женщин не полетели во все стороны заколки. Полина в этом платочке превратилась в эдакую симпатичную бабушку. Большие овальные иллюминаторы, через которые, кроме бетонной стены стартового пенала пока ничего не видно - надо ли говорить, что Полину я пустил к иллюминатору, а сам сел рядом. Короткое объявление на русском и французском языках, что во время полёта наша скорость превысит два с половиной километра в секунду, а высота над уровнем моря составит четыреста. А в это время иглолёт, слегка покачиваясь на магнитном шасси, уже выруливает на взлётную полосу, и следует лёгкий, едва заметный толчок, и появившиеся в окнах облака говорят тебе о том, что ты уже не на земле, ты летишь...
И вот уже за бортом - фантастическая иссиня-чёрная ночь с ярким солнцем и мириадами звёзд. Уже не снежно-белых, как мы видели их в небе над городом в новогоднюю ночь, а настоящих, разноцветных. Бело-голубая и красновато-розовая россыпь на чёрном фоне. Едва различимая цепочка крупных голубых пятнышек - то самое, кружащееся вокруг Солнца кольцо обитаемых планет, которое мы видели под новый год. "Вторая линия", как называют её планетологи. Есть и "Третья линия" - из планет, движущихся по орбите бывшего Марса, но невооружённым глазом, да ещё через иллюминатор с борта движущегося в верхних слоях атмосферы судна разглядеть её почти невозможно.
А далеко внизу, не в четырёхстах километрах, как нам обещали, а всего в двухстах пятидесяти, уж я-то знаю, твоя родная планета. Тёмно-синий океан с островами под полупрозрачной облачной вуалью и два континента слева и справа. Уж насколько я привычен к такого рода зрелищу - и по службе приходилось подниматься на орбиту, и дважды совершал межпланетные путешествия - на Старую Землю и на Великий Океан, всё равно не устаю восхищаться. Что до Полины, совершающей суборбитальный перелёт впервые в жизни, поскольку тогда в Южно-Российск она пять дней ехала поездом, то она и вовсе о стекло чуть нос не расплющила.
А всё же приятно путешествовать. Вещи собраны, билеты куплены, дела или решены или отложены до возвращения, и можно ни о чём не думать, не беспокоиться, а просто откинуться на спинку кресла и лететь куда-нибудь - на другой континент или на другую планету, любуясь звёздным небо за окном. А если при этом на плече у тебя устроилась подремать милая черноволосая девушка, и всю дорогу ты крепко сжимаешь тёплую узенькую ладошку - или та же ладошка крепко держится за тебя, то путешествие, приятное само по себе, превращается в сплошное удовольствие.