С голубого ручейка...
Шрифт:
За деревянной дверью на третьем этаже обнаружилась довольно просторная и очень светлая квартира в четыре комнаты с высокими потолками и даже целых два балкона, один из которых выходил во двор с обязательной детской площадкой, а другой - в заросший вишней проулок. Много мягкой и лакированной мебели, ковёр на стене и разлапистая пыльная пальма в углу в большой комнате, неизменный телевизор напротив обеденного стола.
И на удивление много книг, стоявших в отдельном узком книжном шкафу за остеклёнными дверцами. Главным образом приключенческих, географических, первопроходческих, написанных на Старой Земле лет триста назад, в те времена, когда Земля была единственной планетой Солнечной Системы.
– Здравствуйте, молодой человек!
Оказалось, это папа. Невысокий - мне показалось, мама даже повыше будет, лысоватый, круглый, как колобок - брюшко полы пиджака раздвигает. Разодетый и расфранченный, как на парад - новёхонький, идеально отглаженный серый костюм, отутюженная белая рубашка, галстук. А рядом - два новых родственника мужского пола: такой же невысокий парень вполне призывного возраста и мальчишка лет тринадцати.
– Знакомьтесь, молодой человек! Это - Саша, а это - Игорь.
– Александр, - немедленно поправил папу взрослый парень.
Впрочем, как я узнал почти сразу же, на самом деле ему всего лишь шестнадцать. Он просто старался выглядеть старше, а на самом деле старшая из них, из всех троих Полина. О чём сообщила мне выглянувшая из дверей кухни мама, после чего выставила нас - меня и Полину, на улицу. Дескать, виновникам торжества нечего делать в доме, где заканчиваются последние приготовления к торжественной встрече. Мои робкие возражения, что не надо никакой торжественной встречи, были быстро пресечены. И вот уже мы с Полиной сидим на лавочке под балконом в том самом, заросшем вишней проулке, держимся за руки - и Полина рассказывает, что у них здесь и как, и что именно изменилось за время её отсутствия.
– И как тебе?
– Даже не знаю, - ответил я.
– Странно как-то. Совершенно не представляю, каково это - иметь большую семью...
– Толик! Ты мне это уже говорил...
– И сейчас ты снова мне скажешь, что со мной чувствуешь себя маленькой девочкой, а с ними - старой, много повидавшей женщиной.
– Толик!..
Как же я люблю, когда она улыбается! Кто ещё в целом свете может улыбаться так солнечно и так нежно? Век бы на неё такую любовался. Сколько мы просидели? Как бы не до самого вечера, когда заходящее солнце повисло над самыми крышами, а на зелёную траву и на стену дома напротив легли длинные тени.
– Молодые люди!
– окликнула мама с балкона.
– Только вас ждут!
Ну, и стол же они накрыли! В большой комнате под той самой разлапистой пальмой, на снежно-белой скатерти с вышитыми ярко-красными вишнями. И салат такой, и салат сякой, и всякого рода рыбка-колбаска, и нарезанные огурчики, и хлебушек-печенюшка... А, судя по характерным запахам, донёсшимся с кухни, когда мы входили, должна была быть и вторая перемена, суп или картошка. Нет, Полина ещё дома говорила, что нашего приезда ждут, но чтобы настолько...
И, разумеется, были здесь бокальчики. По два около каждого прибора - круглый и пузатенький, словно гриб на тонкой ножке и маленькая гранёная стопочка. Вот это уже совсем некстати, хотя... Взрослые же люди, разберёмся.
Нас с Полиной усадили под пальмой во главе стола, на стульях с мягкими сиденьями и высокими резными спинками. Сидим, словно король с королевой на тронах. По левую сторону, рядом с Полиной - папа и оба её братца. По правую, рядом со мной - мама и маленькая, полненькая, кругленькая как колобок, Полинина тётушка. Как я уже знал, семья у них большая - помимо упомянутой тётушки есть ещё одна и целых два дяди с жёнами и детьми. Впрочем, упомянутые дяди и вторая тётушка живут довольно далеко, в разных концах города - тогда как толстенькая тётушка живёт в этом же доме на первом этаже, и не пригласить её было бы невежливо.
Рассаживались долго. Шум, гам, разговоры... Выяснилось, что стульев на всех не хватает, и одному из братцев - старшему или младшему нужно идти за ними в другую комнату. Пока продолжалась вся эта неразбериха, я ощупью нашёл и чуть-чуть сжал тоненькие пальчики. Полина повернулась ко мне:
– Да?
– Так, просто, - ответил я.
Хотя на самом деле мне хотелось сказать:
"Просто люблю!"
Но вот, наконец, все сели. Поднялся папа и, вытащив откуда-то из-под стола пыльную пузатую бутыль с чем-то тёмно-красным, показал всем чуть ли не вручную, цветными карандашами нарисованную этикетку со своим и жены портретом и шутливой надписью, а потом долго возился с пробкой, запечатанной настоящим сургучом. Открыл и стал наливать - всем, включая младшего из братьев, которому, правда, налил всего лишь капельку. И, разумеется, мне - прежде, чем я успел протестующее протянуть руку. Затем, водрузив бутыль в центр стола, где для неё, на выложенном салфетками блюде было приготовлено место, произнёс... Нет, не тост. И даже не речь, а самый настоящий рассказ о том, какая у него выросла дочь, как он рад её видеть взрослой, студенткой столичного Университета, невестой, и какой замечательный парень, её жених, приехал вместе с ней. Сказав, он поднял пузатый бокал на ножке, вся семья дружно встаёт и не менее дружно чокается.
Ну, и я в том числе. Подумал, что если этим всё обойдётся, то и ладно. Встал вместе со всеми, стукнул кромкой бокала о бокал старшего брата, о бокал тётушки... И, даже не подумав поднести к губам, снова сел, спокойно поставив бокал на стол возле тарелки.
Разумеется, не обошлось. Моё провокационное движение было замечено той самой пухленькой тётушкой.
– Эй-эй, молодой!
– на всю комнату заверещала она.
– Что же это ты? Такой молодой, да такой квелый. Выпить-то, выпить-то забыл.
"Значит, сейчас!" - подумал я. Самый, пожалуй, подходящий момент, чтобы раз и навсегда прояснить ситуацию.
– Сергей Юрьевич! Тамара Сергеевна!
– сказал я, снова поднявшись.
– Очень рад нашему знакомству и благодарен вам на тёплый приём. Но, чтобы между нами не возникло недоразумений, хочу сразу предупредить: я не пью спиртного...
– Толик!
– ойкнула рядом Полина.
Когда я садился, показалось, что вокруг всё замерло. Только младший из братьев, наклонившись, что-то тихо шепнул на ухо старшему. Поднялся папа:
– Молодой человек! Анатолий... э-э...
– кажется, он всерьёз раздумывал, не назвать ли меня по имени-отчеству.
– Мы, уж извините, люди простые, и вы, как столичный гость, можете смотреть на нас свысока. Тем более, вкусов ваших мы пока не знаем, угодить вам не умеем... Но, тем не менее, сегодня вы - наш гость. А слово "гость" от чего происходит? От слова "угостить". И мы вас, как нашего самого дорогого гостя, как будущего члена нашей семьи просто обязаны угостить, причём самым лучшим, что у нас есть. Тем более, вы - молодой человек, и это тем более странно и глупо - то, что молодой человек вроде вас избегает вина. Вам же жить надо, веселиться, радоваться... А это вино - лучшее, что у меня когда-либо получалось. Южный склон Жёлтой горы, пятилетняя выдержка, а виноград я мял лично. Попробуйте, и уверяю вас, вы не пожалеете.