с любовью, Смерть
Шрифт:
— Удивлен, что его еще никто не пристрелил… каким-нибудь тухлым помидором.
— Пристрелить помидором? Как ты себе это представляешь?
— Согласен, яйцом было бы чуть проще. Ты обратила внимание, сколько там сегодня народу?
— Стадион забит. Кто помладше — облепили сцену, кто постарше — оккупировали сидячие места. Как думаешь, у нас есть шансы?..
— Пробиться к сцене? — ухмыльнулся Ран.
— Да нет. Я про соревнование.
— Конечно, есть. Как минимум тридцать три процента с копейками. Кстати, пора. Нужно пробираться к закулисью.
Задача оказалась не из легких,
И в этот момент нас вызвали на сцену. Мы пропустили коллег вперед, сохраняя очередность Департаментов, сами вышли последними и утонули в аплодисментах. Ведущий болтал без умолку, а я непроизвольно прижалась плечом к плечу Рана. Никогда не любила выступать перед аудиторией. И даже фоном перед ней стоять не любила.
— …итак, наши Наблюдатели провели все необходимые подсчеты, — спустя пять минут пафосных распинательств о масштабности соревнований и десять о бескорыстности организаторов, таки подошел к главному ведущий. — Итак, Первый Департамент получает в сумме время — тридцать три минуты и двадцать секунд.
Аплодисменты были жидкие. Никто не понимал, хорошо это или плохо, поскольку даже не с чем было сравнить.
— Восьмой Департамент справился с последним испытанием за… тридцать пять минут ровно.
Возгласы радости донеслись со стороны болельщиков Первых. Я вцепилась в руку Рана, и почувствовала, как нервной дрожью пошли коленки, а в солнечном сплетении что-то сжалось.
— И результат Тринадцатого Департамента…
Ведущий оглядел публику. Обернулся на нас. Прокашлялся.
— …Тридцать одна минута и тринадцать секунд. Какие символичные цифры для Департамента с таким номером, подумать только…
Но его уже никто не слушал. Трибуны взорвались криками, визгом, свистом и аплодисментами, из колонок зазвучала какая-то дико торжественная музыка, а я опомнилась, когда уже почти додушила несчастного напарника в объятиях, неприлично визжа ему в самое ухо. Впрочем, он не жаловался, а радостно, придерживая меня за талию, кружил нас по сцене.
— Мы это сделали. Сделали. Да, черт возьми.
Расцепились мы крайне неохотно — я даже успела напоследок от души припечатать поцелуй ему куда-то в район щеки — после чего вышли вперед и одинаково комично раскланялись. Точнее, Ран кланялся как обычно, а я — передразнивая его, что в целом, наверное, смотрелось так, словно мы долго репетировали.
Товарищи из Первого и Восьмого Департаментов вполне искренне пожали нам руки, поздравляя с победой, а ведущий тем временем пригласил на сцену "многоуважаемых господ" — организаторов и спонсоров.
— А вот сейчас будет интересно, — шепнул мне на ухо Ран. Меня разрывало от предвкушения и волнения: а вдруг не получится? Вдруг никто не поведется?..
В числе первых поднялись Нуар-старший с Лиром. Парень подмигнул нам, словно говоря, что все
Спонсорские призы получили и ребята, занявшие второе и третье места. Полный бородатый господин вручил им также какие-то сертификаты "от себя" на получение бесплатных процедур в сети его салонов красоты. Наблюдатели с не самыми счастливыми лицами вытащили объемные корзинки, заваленные разнообразными свертками и коробками.
К нам подошел высокий статный мужчина, поцеловал мне руку, Рану — пожал, и махнул, чтобы вынесли наш приз. Чек длиной в метр выплыл, скрыв на две трети бедолагу Наблюдателя, его несущего. Парень замер между нами, и пока торжественная поздравительная речь не завершилась, мы, дежурно улыбаясь, кивали и благодарили.
Чек с более чем впечатляющей суммой был водружен перед нами, Ран откашлялся… и попросил микрофон. Я же скрестила пальцы на обеих руках и в молитвенном жесте поднесла их к губам.
— Добрый всем вечер. Я уже как-то представлялся, но повторюсь — зовут меня Ран, я, как вы уже поняли, из Тринадцатого Департамента, официально являюсь напарником этой очаровательной девушки, — он кивнул в мою сторону. Подождал, пока стихнут овации и продолжил: — Так вышло, что на этих соревнованиях я занял чужое место. Возможно, вы слышали о том, какая беда случилась с одним из молодых и талантливых сотрудников нашего Департамента. Его имя — Лиам Вигельсон, и он трагически погиб на службе в тот же день, когда их пара прошла в финал.
…публика стихла, теперь ловя каждое слово Рана.
— А самое страшное то, что его мама серьезно больна. И наш друг мечтал победить, чтобы выигранные деньги пустить на лечение. Так что мы с Арисланой посовещались… И решили, что весь выигрыш мы отдаем семейству Вигельсонов с чистой совестью и искренней верой, что эти деньги смогут помочь им — пусть и не оправиться от такой потери, но — хотя бы добиться того, чтобы болезнь отступила. И лучше — никогда бы не возвращалась.
Тишина, нависшая над трибунами, начала раскалываться то здесь, то там прорывающимися аплодисментами. Ран же дал отмашку:
— Не стоит. И теперь я бы хотел передать слово еще одному человеку. Прошу.
Рагнар Нуар вышел вперед, принимая микрофон из рук сына. Окинул меня холодным взглядом, откашлялся и заговорил:
— Слова Арандара заставили меня задуматься о том, что наша жизнь довольно странна. Каждому отмерен свой век. Никто из нас не знает, что произойдет завтра. И порой приходит осознание, что самые дорогие вещи… Нет, конечно, не деньги. Это счастье и здоровье наших близких и родных. Я думаю, что всем вам известно такое название, как Синдром Дархарта — одно из самых пугающих заболеваний современности — и представить, что оно может коснуться нас или тех, кто нас окружает — действительно страшно. Именно от этой болезни страдает госпожа Вигельсон, которой мой сын, не сомневаясь ни секунды, передал весь свой выигрыш. И я рад, что воспитал действительно хорошего человека. И теперь уже мне нельзя от него отставать. Поэтому все средства, заработанные нашим семейным предприятием на данных соревнованиях, мы перечислим в фонд помощи больным Синдромом Дархарта.