С мыслями о соблазнении
Шрифт:
неодолимое желание пойти наперекор ее благонамеренным советам. Этот
случай как раз из таких.
Вечно преследовавшие Дейзи неудачи с работой само собой в жизни не
случались с ее сестрой.
«Люси, – с оттенком зависти подумала Дейзи, – само воплощение тактичности».
Если бы немолодой, грузный, потнолицый мистер Петтигрю принялся бы
хватать ее за руки, разглагольствовать о неистовстве своих чувств и обещать
приличный доход и домик в «безопасной» части
повела. С глубоким чувством собственного достоинства она бы сообщила, что
не принадлежит к женщинам подобного сорта и вряд ли сам мистер Петтигрю
желает опорочить их обоих унизительными предположениями касательно
добродетели своей служащей. Выслушав столь строгую, исполненную
оскорбленной невинности отповедь… вкупе с мягким напоминанием о жене и
детях… мистер Петтигрю, один из самых преуспевающих лондонских дельцов,
повесил бы нос, словно напроказивший школяр. Вне себя от стыда, он
ретировался бы из каморки, и вопрос можно было бы считать исчерпанным.
Дейзи же была сделана из иного теста. Лишь на пару секунд она, открыв рот,
оцепенело уставилась на потеющее лицо мистера Петтигрю, прежде чем в
характерной для себя манере выпалила первое, что пришло на ум:
– Но вы же такой старый!
Сей необдуманный поступок и предрешил ее дальнейшую судьбу. Вместо того
чтобы, устыдившись, тихонько ретироваться из кладовой, мистер Петтигрю
выскочил оттуда в приступе уязвленной мужской гордости, а Дейзи потеряла
уже четвертое меньше, чем за год, место.
Из-за своей пресловутой прямоты Дейзи вечно умудрялась сесть в лужу.
Работая у одной модной портнихи, она обнаружила, что большинству женщин
вовсе не нужна правда о выбранной ими одежде. Продавщица, мнения которой
спросили, не должна говорить богатой, но толстой клиентке, обожающей
серебристый атлас, что эта ткань еще больше ее полнит.
Не добилась она успеха и в должности гувернантки. Леди Бэрроу предупредила,
что дочери барона не должны играть в игры, вроде лапты. И заполнять свои
альбомы изображениями оранжевой травы, зеленого неба и девочек с
фиолетовыми волосами.
Им нет нужды решать задачки и учиться делить столбиком. Нет, баронские
дочки обязаны безупречно вышивать, рисовать безупречные копии с полотен
итальянских художников и мастерить бесполезные – но безупречные –
безделушки для друзей. Когда же Дейзи заявила, что глупее ничего нельзя
придумать, ее с позором отослали из Кента домой.
В качестве машинистки в юридической фирме Ледбеттера и Гента она на
собственном горьком опыте узнала, что не стоит ждать признательности от
мистера Гента, когда какая-то простая машинистка указывает ему на ошибки в
его юридических документах.
А теперь вот мистер Петтигрю… могущественный, влиятельный банкир и
впридачу развратная скотина.
«Впредь будет наука», – со вздохом подумала горемыка. Женщине, самой
зарабатывающей на жизнь, необходимо уметь тактично справляться с
бесчестными предложениями сильного пола.
Ну да ладно. Дейзи попыталась отнестись ко всему философски. Пожав
плечами, она заправила за ухо выбившуюся огненную прядь.
«Все будет в порядке», – убеждала она себя, откинувшись на спинку сиденья и
глядя из окна на кирпичные фасады издательств, выстроившихся вдоль всей
Флит-стрит. Ведь не окажется же она вовсе на улице. Люси владела
собственным агентством по найму, и после неизбежных бесконечных «я же тебе
говорила» сестра непременно настоит на том, чтобы подыскать Дейзи новое
место.
Дейзи не хотела показаться неблагодарной, но не в силах была с особым
восторгом встретить перспективу помощи Люси. Ее сестра имела склонность в
каждой должности рассматривать лишь практические стороны, никогда не
принимая в расчет, насколько она интересна. Дейзи вспомнила о леди Бэрроу,
мистере Ледбеттере и мистере Петтигрю и подумала, что, наверное, на сей раз
стоит поискать работу себе по душе. И может, тогда ей посчастливится больше.
«Как здорово было бы, – подумала Дейзи, – объявить сестре, что да, она
потеряла работу у Петтигрю и Финча, но тотчас нашла себе другое место».
Люси не сможет наградить ее тем самым рассерженным взглядом и тяжелым
вздохом разочарования, коль скоро следующее трудоустройство уже будет fait
accompli[1].
Омнибус оставил позади «Сакстон и Компанию», издательство, напомнившее
Дейзи о полудюжине рукописей, рассованных по ящикам ее письменного стола.
Она улыбнулась собственным мыслям. Что ей по-настоящему стоит сделать, так
это бросить заниматься чепухой и стать настоящим писателем.
В конце концов, ее подруга Эмма весьма в этом преуспела.
Люси это не понравится. Невзирая на пример Эммы, Люси постоянно
расхолаживала сестрины литературные амбиции. «Самое что ни на есть
ненадежное занятие», – частенько подчеркивала она, исполненная неприятия и
критицизма. И плата, если таковая вообще имеется, нерегулярна и зачастую