С мыслями о соблазнении
Шрифт:
собой нет ключей.
Себастьян провел ее через мост и вверх по низкому холму. Когда они достигли
домика, он произнес:
– У меня сложилось впечатление, что вы из Холборна, но я не могу вообразить,
где среди холборнских кирпичных домов мог бы уместиться летний домик.
– Сейчас я живу в Холборне, – пояснила она, пока они взбирались по ступеням
коттеджа. – Мы с сестрой снимаем там квартиру. Но сами мы из
Нортумберленда, из деревеньки под
Дейзи остановилась перед одним из окон, приложив руки к стеклу так, чтобы
рассмотреть внутреннее убранство коттеджа. Она поняла, что перед ней
гостиная, и хотя мебель в ней была накрыта белыми полотнами, комната,
очевидно, отличалась той же роскошью и удобством, что и главный дом. Стены
были оклеены красивыми обоями в стиле шинуазри[5], из-под полотнища на
полу выглядывал угол толстого обюссонского ковра, а на каминной полке
зеленого мрамора стояло высокое зеркало в позолоченной раме.
Губы Дейзи изогнулись в печальной улыбке. Она вспомнила, что над камином в
их гостиной в Нортумберленде тоже имелось зеркало, хотя с него уже тогда
давным-давно стерлась позолота.
Подумав о доме своего детства, с его обитыми ветхим ситцем креслами,
потертыми коврами и облезшей золотой краской, она не смогла удержаться от
смеха. Их с Себастьяном представления о простоте разительно отличались.
Выпрямившись от окна, в отражении стекла она заметила озадаченное
выражение лица мужчины за ее спиной, и почувствовала, что обязана
объяснить, что ее так развеселило.
– Вы сказали, что этот коттедж весьма прост, – проговорила она, оборачиваясь.
– Судя по тому, что я увидела, едва ли это так.
– Я лишь имел в виду, что здесь нет ванной и газового освещения. Только свечи,
медные ванны и ночные горшки. В плане современных удобств главный дом
обустроен куда лучше.
– Страшно представить, что бы вы сказали о доме, где я жила, будучи девочкой,
– все еще улыбаясь, заметила Дейзи. – Большая старая ветхая развалина, едва не
рассыпающая на куски. Большая часть мебели исчезла оттуда еще до того, как
мне исполнилось десять.
– Ваш отец был землевладельцем?
Она кивнула.
– Сквайром. Денег у него не водилось. Зато имелось чрезмерное пристрастие к
картам.
– А.
– К тому времени как мне исполнилось двенадцать, он спустил все. Дом
пришлось продать, чтобы погасить долги. Он умер, когда мне было тринадцать.
– Она помолчала, сделала глубокий вдох, затем добавила: – Он пил. Бренди.
Сказать по правде, очень много бренди.
– Должно быть, вам с сестрой пришлось тяжело. А что с вашей матерью?
– Я ее не помню. Она умерла, когда мне едва исполнилось пять. Холера. –
Сцепив руки за спиной, Дейзи вновь склонилась к окну. – Будь она жива, все
могло быть по-другому. Отец мог быть другим человеком.
Себастьян прислонился плечом к оконной раме.
– Сомневаюсь.
Дейзи ощутила внезапную вспышку гнева.
– Вам обязательно всегда быть столь чертовски циничным?
Он пожал плечами.
– Предпочитаю считать себя реалистом. Люди не меняются, Дейзи. Будь ваша
мать жива, ваш отец все равно бы остался тем же человеком, с теми же
слабостями.
Ее гнев угас столь же быстро, как появился.
– Вы говорите, как моя сестра. Когда мы потеряли дом, нам с Люси пришлось
поселиться у кузины, а отец отправился в Манчестер в поисках работы. Он
обещал послать за нами, когда обустроится. Обещал, что позаботится о нас,
перестанет играть в карты и бросит пить. Люси ему не поверила.
Себастьян окинул ее проницательным взглядом.
– В отличие от вас.
– Да, – признала Дейзи. – Я поверила. По сути, я не усомнилась в нем ни на
секунду. Я была совершенно уверена, что он никогда нас не предаст. – Внутри
нее поднялась волна горечи. – Какой же я была дурочкой.
– Нет. Просто вы ожидали большего, нежели ваш отец мог дать.
– В свой тринадцатый день рождения я узнала, что все было ложью. Месяц за
месяцем он обещал вернуться домой, но все откладывал. Тогда я сказала, что
хочу праздник по случаю дня рождения, потому что если мы устроим праздник,
он обязательно вернется домой. Люси все организовала и написала папе, но
предупредила, чтобы я не обнадеживалась сильно, ведь он может и не
вернуться, но я верила, что он приедет.
– А он не приехал.
– О, нет, – возразила Дейзи, – приехал. Явился прямо в разгар празднества, но
пьяным. Я за полтора метра учуяла запах бренди. Как, впрочем, и все
остальные. Надо сказать, – с невеселым смешком добавила она, – праздник
оказался коротким. Все ушли, а между ним и Люси разгорелась ссора. Она
велела ему уходить и никогда не возвращаться. Спустя несколько недель он
умер, и мы узнали, что он так и не прекращал пить и никогда не искал работу в
Манчестере. Все это время он жил на содержании у какой-то женщины.
Выпрямившись от окна, она повернулась к нему, в приступе внезапного
отчаяния, желая понять причину.