С неба женщина упала
Шрифт:
«Господи, сбрендила!» — мелькнуло в голове.
Вдруг каким-то шестым чувством я уловила, чтo люди за домом прекратили разговор и прислушиваются. Значит, через пару секунд кто-то из них выглянет, чтобы посмотреть, что здесь за шум. И он или они увидят меня и узнают. Я напряженно замерла, не в силах отвести взгляда от угла дома. Боже мой, ну почему я все еще сижу здесь, когда уже минуты три как могла со всех ног бежать подальше? И я не просто сижу, а сижу на руках у мужика, которого увидела впервые пять минут назад! Я запаниковала. Сделав безуспешную попытку спрыгнуть, поняла, что все пропало.
«Ну, ты же должен меня отпустить!» — закричала бы я очень громко, если бы тяжелые спазмы не сдавили мне горло, а из глаз не полились слезы.
Звук четких ровных шагов раздался совсем близко, и из-за угла появился высокий мужчина в темном плаще. B то же мгновение великан вдруг перекинул меня, словно куклу, на одну руку, другой быстро повернул к себе мою голову и впился поцелуем в губы. Придерживая пальцами за затылок, он почти полностью закрыл мое лицо своей рукой. От изумления я задохнулась. Но напряжение вдруг пропало, судорога отпустила горло, и мне стало наплевать, кто ходит около нас и зачем он это делает. Я, словно в пелене тумана, услышала рядом тихое шуршание, не замедляя шага, мужчина скрылся за другим углом дома.
— Ты, брат, даешь! — сзади нас раздался гомон дружков моего дважды спасителя.
Он оторвался от моих губ и заглянул в глаза. Не могу точно припомнить, но, по-моему, я улыбалась как настоящая дура.
— Ну, хоть под венец ставь, бля! — надрывался один из дружков.
— Молодцы, ребята, быстро!
— Ну, ты, Сергеич, мастер!
Соскользнув в конце концов с рук Сергеича, я сообразила, что даже забыла покраснеть, хотя являюсь особой благовоспитанной и глубоко нравственной. Потоптавшись на месте, я понимала, что нужно быстрее уходить, но это у меня как-то не получалось. Ноги словно приросли к асфальту, и я с ужасом поняла, что уходить не хочу. Выдавив:
— Извините... — я собралась повернуться и увести себя, но Сергеич, поймав меня за руку, вдруг принялся вытирать мои слезы своим платком, совершенно белоснежным и пахнущим, чем-то очень приятным.
«Какой белый, — подумала я с неприязнью, не в силах отвести глаз от платка. — Значит, женат».
Почему меня беспокоит его семейное положение, я и сама не понимала, но чувство неприязни осталось. Судя по платку, измазалась я как свинья. «Похоже, шлюху отмыли как следует, — мелькнуло в голове. — Вот жена ему задаст за такой выразительный платочек!»
Наконец Сергеич закончил свою непривычную работу. Такими ладошками, конечно, привычнее кирпичи ломать, чем женские физиономии вытирать. Но, глянув в зеркальце, я увидела, что с задачей он вроде справился.
— Так намного лучше, — серьезно глядя на меня, сказал он.
— Извините, — неизвестно к чему брякнула я и пошла
прочь.
Пройдя вдоль палисадника метров двадцать, вспомнила, что нужно поправить юбку. Торопливо одернув ее до нормальной длины, я оглянулась. Возле дома было пусто, словно никого и не было. Резко повернувшись, чтобы наконец уйти, я услышала, как каблук моей левой многострадальной туфли произнес:
— Пим! — и сломался.
С досады, а может, и от чего другого, я заревела снова и торопливо похромала подальше от Юлькиного дома.
* * *
Разыскав ближайший магазин и купив новые туфли, более подходящие для теперешней жизни, зашла в отдел одежды и, выбрав первое попавшееся подходящее по размеру платье, вошла в кабинку для примерки. Там я быстренько надела пиджак, поправила юбку, проверила, на месте ли мешочек. Стянула парик и немного подкрасилась. Потом подумала и снова перепрятала мешочек, решив, что сумка недостаточно надежный тайник. Вдруг занавеска кабинки поехала влево. Я замерла. В щель просунулось остренькое, как у мышки, лицо продавщицы:
— Дама, вам подходит? Будете брать? — Глазки-булавочки пытливо впились в мое лицо.
— Нет, — отозвалась я неожиданно громко. — Не буду!
Со злостью задернув занавеску, я выругалась. Руки дрожали.
«Нервы. Нервы, это нервы. И этот алкоголик — нервы. Так долго не протянуть... Но ведь умеют же некоторые целоваться...»
Приведя себя в порядок, я задумалась. По объяснению Юльки выходило, что я спокойно могу ехать к Танку. Но события развивались настолько стремительно, что быть в чем-то уверенной несерьезно. Решив не соваться никуда очертя голову, купила телефонную карту и пошла искать телефон-автомат. Настроение у меня было прескверное, хотелось кого-нибудь обругать, толкнуть или, на худой конец, двинуть сумкой. Но бросаться ни с того ни с сего на окружающих было бы достаточно глупо, и я терпела. Найдя наконец телефон, быстро набрала Ленкин номер.
— Я вас слушаю?! раздался в трубке раздраженный голос, я поняла, что настроение подружки сродни моему.
— Ленка! — позвала я. — Это я! Как у тебя дела?
— Как всегда! У этих лягушатников вечно проблемы. Но я их уже видала в белых тапочках... Где Юлька, где ты, где все остальные и что сейчас делаем?
Ленка была сама краткость. Я осторожно спросила:
— У тебя тихо?
— Да. И я тебя жду.
Добираться до Ленки я решила на частнике. Метро мне до того опротивело, что я с трудом удерживалась от того, чтобы не давать клятвы никогда в него не заглядывать. Поклянешься, а там кто знает, что понадобится? Так я и прыгала вдоль дороги, всем видом показывая, как мне необходимо ехать, и каждые две секунды оглядываясь по сторонам. Минуты через две около меня резко затормозили «Жигули». Темно-красного цвета. Вот и делайте, что хотите. Я с опаской заглянула в салон. Мозг требовал отойти отсюда подальше, но козлиное упрямство твердило, что иначе придется стоять здесь до ночи.
— Куда, красавица? — весело спросил водитель.
Это был крупный краснолицый детина, не слишком похожий на рыцаря. Я, словно овца, проблеяла адрес.
— Садись, полтишок и порядок!
«Бандит не стал бы называть цену, - замелькало у меня в голове. — Согласился бы, и всех дел. Обычный мужик, каждый второй такой. Мне надо ехать. Тогда вперед!» Я полезла в машину, проклиная мужа, машину, метро, бриллианты и заодно весь мир. Стиснув покрепче зубы, чтобы они не выбивали барабанную дробь, уселась и решила: «Будь что будет!»
Водитель же, к счастью, оказался человеком душевным и разговорчивым. Поглядывая украдкой на меня в зеркало заднего вида, он повздыхал и спросил с сочувствием:
— Что это вы расстроенная такая? С мужем поссорились? Ничего, бывает... — Видя, что я, обрадовавшись такому повороту событий, усердно затрясла головой и загукала, словно филин, тоже приободрился и продолжил: — Я тоже со своей, как расшаркаюсь — все! Вдрызг! А потом глядишь — опять! Дело-то это такое — семейное...
Убедившись, что водитель не представляет для меня никакой опасности, я успокоилась и даже попыталась поддержать разговор. Но быстро поняла, что это практически невозможно, да и никому не нужно. Все выглядело приблизительно, как разговор с радио, вставить слово я так и не смогла. К счастью, водителем он оказался неплохим, и доехали мы очень быстро. Расплатившись, я выпорхнула на улицу, искренне пожелав всяческих благ.