С небес на землю
Шрифт:
Береговой заглянул — и впрямь сидит!..
От остановки потянулись еще какие-то люди, и Покровская скомандовала тихо и решительно:
— Быстро! Садитесь, и поедем!..
Береговой сел за руль, и они поехали.
— Ничего страшного, конечно. Просто пришлось бы автографы еще час раздавать, а я замерзла, пока вас дожидалась. — Она оглянулась на остановку, размотала шарф и вздохнула. — Я вообще-то так никогда не делаю, но сегодня холодно очень.
— Холодно, — согласился Владимир Береговой.
— А кто у вас в этой больнице?
— Мама.
— И…
Он пожал плечами, и продолжать расспросы она не решилась. Он тоже ни о чем не спрашивал — никак не мог взять в толк, что происходит.
…Что происходит-то?!
Покровская искоса посмотрела на него, и он взглянул тоже. У нее горели щеки — видно, и вправду долго пробыла на улице. От шарфа, который она держала на коленях, пахло духами, тревожно, волнующе. На коротких волосах, постриженных как-то беспорядочно и непонятно, блестели капельки воды. Длинные ноги в джинсах почти упирались в панель, но сказать, чтобы она отодвинула кресло, Береговой не решился.
А еще у нее был портфель. Не дамская сумочка размером с ладошку, а именно портфель, довольно потасканный, на широком длинном ремне. Он ей мешал, и в конце концов она засунула его в узкую щель между сиденьем и дверью. И вздохнула с облегчением.
— Владимир, — начала Покровская совершенно тем же тоном, что давеча на улице. — Мне нужно с вами поговорить. У вас есть время?
— Сколько угодно. А что случилось? И как вы… меня нашли?
Она самодовольно улыбнулась.
— Я же пишу детективы, Владимир! У вас есть сотрудница по имени Жанна?
Береговой хмуро взглянул на нее и уставился на дорогу. Метель все усиливалась, и ехал он медленно. Будь его воля, он бы вообще остановился!.. Он ничего не понимал, и разговаривать не желал, и решительно отказывался осознавать, что знаменитая Марина Покровская, краса и гордость издательства «Алфавит», любимая писательница его матери, сидит сейчас рядом с ним в его собственной машине!..
…Я не хочу!..
— Так вот, Жанна. Она вас обожает, Владимир! Я позвонила к вам в отдел и сказала, что у меня опять не работает компьютер. А починить его можете только вы, ибо я больше никому, никому на свете не могу доверить свои бесценные рукописи! И я спросила, как мне вас найти. И они, конечно, не смогли от меня отвертеться! Ну, то есть Жанна не смогла. Она сдала мне все пароли и явки, Владимир! То есть мобильный, домашний, мамин и все имеющиеся в ее распоряжении телефоны! И сказала, что по средам вы уж почти месяц посещаете триста девятнадцатую клиническую больницу и на работу приезжаете не раньше двенадцати. Я произвела нехитрые вычисления… — Тут он глянул на нее внимательно и с подозрением, но Покровская была совершенно серьезна, — … вызвала такси, и вот я здесь, Владимир!
— Почему вы все время называете меня Владимир?
— А разве вы Петр? — удивилась Покровская.
На этот вопрос Береговой не смог ничего ответить, и некоторое время в машине царило молчание.
Снег летел, и «дворники» мотались по лобовому стеклу.
— Слушайте, — вдруг сказала звезда совершенно обычным, нормальным, человеческим голосом. —
Береговой вспомнил, что Ольга из отдела русской прозы тоже повторяла, что должна с ним поговорить, а потом показала фотографии трупа, которые выложила в Интернет!.. И сказала, что во всем виновата эта сука Митрофанова!..
— Вы знаете, что Катю Митрофанову пытались убить?
— Да ладно!..
— Да не ладно!..
Береговой опять взглянул внимательно. Она была очень серьезна. Даже покивала, подтверждая, — да, да, пытались!..
— В ее собственной квартире, между прочим! Как раз в тот день, когда вас… ну, когда она вас вышвырнула, короче! То есть произошла вся эта петрушка в «Чили», вы публично пообещали доказать, что она чуть ли не укокошила того типа, и вечером ее пытались задушить!
— Я не пытался ее душить!
Покровская нетерпеливо взъерошила и без того взъерошенные волосы.
— Да я и не утверждаю, что пытались именно вы! Но, согласитесь, мотивы у вас были! И есть.
— Идите. Вы. К чертовой. Матери, — четко и раздельно выговорил Владимир Береговой, съехал на присыпанную мокрым снегом обочину и тормознул так, что Покровская почти ткнулась носом в свои джинсовые колени. — Выметайтесь. Я вас дальше не повезу.
Она покрутила головой и фыркнула. Кругом был лес, пустая дорога, снежная круговерть.
— У вас есть сигареты?
— Выметайтесь из моей машины!
— Тю!.. — сказала писательница, как ему показалось, с некоторым уважением. — Сама не пойду. Вытаскивайте силой.
«Дворники» стучали, и снег летел.
— Что вы знаете об убийстве, Володя? С чего вы взяли, что Митрофанова к нему причастна?
Он молчал. Ему вдруг пришла в голову ужасная мысль.
— А… когда ее пытались задушить?
— Вечером того же дня, когда она вас выперла.
— Это… точно?
— Абсолютно.
…Я был возле дома Митрофановой. Тем самым вечером. Я приезжал, и уезжал, и снова возвращался, и даже напугал какую-то парочку с пакетами и нелепой корзинкой!.. Я приехал, чтобы показать ей те самые фотографии и заставить ее во всем сознаться!.. Я был очень зол на нее. Я пытался ей звонить, но она не подходила к телефону!.. Конечно, я уехал, даже в подъезд не заходил, но я же был там!..
Об этом никто не должен узнать. Женщина, которая сидит рядом с ним, — враг. Она сильна и опасна.
Его выгнали с работы под совершенно нелепым предлогом. Теперь его могут засадить за решетку — просто так. Потому что они сильнее, они явно что-то скрывают. Им нужна жертва, и жертвой назначен он, Владимир Береговой.
Он бы с удовольствием задушил и Митрофанову, и эту, что сидит рядом, тоже!..
— Девочка, разве так можно? — Анна Иосифовна стремительно поднялась, подошла и положила Митрофановой на лоб узкую прохладную руку. — Вроде бы температуры нет. Но все равно нужно было остаться дома и как следует отлежаться! У тебя же совсем голос пропал!