С Новым годом! С новым гадом!
Шрифт:
Итак, что Олимпиада имела в плюсах? Первое – то, что она все-таки вернулась! Второе – целой и невредимой (синяк под глазом она замаскирует тональным кремом). Третье – она продолжает любить Станислава. Минусов было гораздо больше, и считать их сразу расхотелось. План Липа продумала до мельчайших подробностей, благо что автобус еле ехал за снегоочистительной машиной по всему маршруту. Значит, так, она сейчас придет домой и завалится спать. А утром первым делом позвонит Станиславу и томным чарующим голосом пригласит его к себе, где оправдается, соблазнит, наобещает и тому подобное. Главное, одеться нужно как можно сексуальнее, плотнее зашторить окна, чтобы синяк сразу не бросился ему в глаза, и поставить горячительные напитки с хорошей закуской. Последнее она приготовила заранее к празднованию Нового года, так что за содержимое холодильника Липа не переживала.
Когда одурманенный прелестями подруги и алкоголем, который действует на него совершено расслабляюще, Стас успокоится, можно будет рассказать ему про сложное ответственное задание, на выполнение которого она ездила к черту на кулички, как назвал свой город один ее знакомый незнакомец. Правда, перед этим лучше созвониться с главредом и договориться о своем алиби. Но это уже мелочи, все основное она продумала.
Липа вставила ключ в замок своей квартиры и улыбнулась. Надо же, прошлая ночь была как будто в ином измерении! Она снова у себя дома. Вот дешевая шведская мебель, искусственная елка за три тысячи рублей, телевизор. Ну, конечно, не такой навороченный, как у Кудрина, но Липа подкопит и обязательно купит такой же. Она разделась и прислушалась, ожидая, что из спальни выскочит Максим и накинется на нее с обвинениями. Славный мужик, другой на его месте убил бы Олимпиаду. А этот ничего, перекантовался с ней весь праздник. Впрочем, она не вешалась ему на шею и предпринимала попытки к бегству, которое удачно осуществила. Пусть расхлебывает сам заварившуюся кашу, у нее отныне свои проблемы. Липа прослушала автоответчик на телефоне: через каждое поздравление от родных и знакомых прорывался свирепый голос Станислава, чем больше было поздравлений, тем грознее звучал его голос. Ничего, завтра она с ним разберется. Липа зашла в пустую спальню, скинула с себя одежду и юркнула под одеяло на свой надувной матрас, временно служивший ей кроватью.
Лето прорвалось сквозь морозную зиму совершенно внезапно, и на снегу расцвели одуванчики. Они неестественно желтели на белом ковре и покачивали своими хрупкими головками в такт Липиным шагам. Ноги проваливались в глубоком рыхлом снегу, но она упорно шла и рвала одуванчики. Неожиданно поднялась метель, обдавшая ее колючими снежинками, и от желтых цветов остались одни воспоминания. Снег лез в рот, глаза, уши и не давал идти прямо. Липа плевалась от назойливых снежинок, которые отчего-то растаяли и превратились в воду, окатив ее с головы до ног…
– Она еще плюется?! – раздался возмущенный голос. – Олимпия! Сейчас же открой глаза и очнись от своего безумства! – бушевал Станислав, склонившийся над сонной невестой.
Липа подчинилась разумному требованию и открыла глаза. Сверху над ней стоял жених с чайником в руках. Теперь понятно, отчего снежинки в одночасье растаяли. Понятно и про одуванчики и снегу: в мае они собирались официально расписаться! Липа виновато улыбнулась. Весь план летел в трамтарарам! Станислав пришел сам, она же сама дала ему ключи от квартиры, дура! И как же теперь выкручиваться?!
– Что у тебя под глазом?! – опешил тот, вглядываясь в помятое лицо любимой.
Если какая-нибудь двадцатисемилетняя девушка скажет, что с утра она выглядит так же прекрасно, как вечером, не верьте ей. Особенно после перенесенных празднеств. Липа с тоской поглядела на свой арсенальный запас косметики, примостившийся на подоконнике, и театрально всхлипнула.
– Такое сложное задание, Стасик! Ты не поверишь, – она встала и чмокнула в его небритую щеку.
– Не поверю! – заявил тот и пристально проследил за Липой, занявшейся поисками халата. Среди многочисленных еще не распакованных коробок эти поиски были тщетными.
– Может, – Липа старалась как можно меньше поворачиваться к жениху лицом, – сваришь кофейку? А я пока выполню необходимые гигиенические процедуры.
Станислав плюнул себе под ноги, развернулся и вышел. После чего вернулся снова, поглядел на Липу, помахал указательным пальцем у ее носа и вышел опять. Она быстро натянула на себя первое, что попалось под руку, и залезла в карман шубы за мобильником. Судьба отнеслась к ней благосклонно, как ни странно, он там лежал. Спрятав телефон в нижнем белье, Липа на цыпочках направилась в ванную комнату. Там она открыла краны, на всякий случай пару раз слила воду в унитазе и набрала номер главреда.
– Сан Саныч, – отчаянно шептала Липа, – это я! Олимпиада Кутузова!
– А, – раздался на «обратном конце провода» сонный голос, – отыскалась плопажа! – Главред не выговаривал букву «р», что не мешало ему отчитывать своих подчиненных «по полной плогламме».
– Он вам звонил?! – испуганно спросила Липа, безвольно опускаясь на унитаз.
– Твой-то? Конечно, – совершенно безразлично ответил главред, не понимая, в чем, собственно, дело.
– И что вы ему сказали?! – в ужасе лепетала она, догадываясь о том, что тот мог наговорить Стасу.
– Что у тебя, Кутузова, важное и ответственное задание на тлидцать пелвое число, – напомнил ей главред. – Ты должна была сделать леполтаж с новогоднего утленника в детском саду «Чебулашки»! Ты была в «Чебулашках», Олимпиада?!
Соврать про «Чебурашек» Липа не смогла, дети – святое. Вместо детского сада корреспондент еженедельника «Неделька в Петушках» просидела в столичном ресторане, провожая подругу в последний путь – замуж. Детей она решила оставить на потом, дети есть и будут всегда, а подруга может и не выйти в очередной раз замуж. Пришлось юлить и изворачиваться.
– Почти, – прошептала Липа, – а что вы ему точно сказали, Сан Саныч?!
– Так и сказал, Кутузова, что послал тебя к чебулашкам! Не забудь, что у тебя завтла ответственная встлеча с дилектолом жилищного хозяйства. Поинтелесуешься количеством мусола, оставленным жителями голода после плазднования новогодней ночи на голодской площади!
– Сан Саныч, – взмолилась Липа, – я не могу интересоваться завтра мусором! Можно перенести встречу на более поздний срок?
– Вот еще выдумки! Чем больше слок, тем больше мусола. Мы не должны показывать наших земляков полными засланц… неляхами. Готовься, Кутузова, к мусолу.
– Сан Саныч, – простонала Олимпиада, представляя наяву картину, как она входит в кабинет к щеголеватому начальнику жилищного хозяйства с подбитым глазом. Позор! Она ведь строила из себя гламурную фифу, и вдруг такой казус. Нет, она не может пойти на это интервью! – Сан Саныч, я не в форме, – призналась она главреду. Тот озадаченно замолчал. И Липа попыталась взять быка за рога, с места, так сказать, в карьер, – у меня фиолетовый фингал под глазом, который нельзя замазать ни одним тональником.