С Новым годом, с новым счастьем!

Уильямс Кэтти

Они устроились рядышком в пустом классе, и лишь с появлением на пороге пожилой дамы Кэтрин осознала, что ее пять-десять минут, намеченные для чтения, превратились в целый час.

В привычку это не войдет, пообещала она себе вечером. Буду стараться сделать как можно больше на уроках, а дополнительно заниматься изредка, пока ее английский не закрепится.

Но в этой девочке таилось что-то загадочно-ранимое, тронувшее такую же ранимую частичку в душе у Кэтрин.

Постепенно, день за днем, неделя за неделей, она начала по крохам узнавать о домашней жизни Клэр и, осуждая собственное любопытство, обнаружила,

что все больше и больше интересуется Клэр Лодетт – человечком, а не только Клэр Лодетт – ученицей.

– Мамы у меня нет, а папа постоянно нет дома, – говорила Клэр, ничего не уточняя. – Никаких животных мы не держим. Он не разрешает.

Казалось, девочку все это ни капельки не волновало, но вот Кэтрин встревожилась.

– Он не любит, когда я ему мешаю, – как бы между прочим говорила Клэр, или: – У папа нет на меня времени.

И картина, которая начала складываться в сознании Кэтрин, была настолько тревожной, что она стала подумывать о том, чтобы как-нибудь вечером встретиться с отцом своей ученицы.

Ей-то было до тонкостей известно, сколько вреда может принести ребенку равнодушный родитель. Какие мучения принесло это в детстве ей самой!

– А та дама, что забирает тебя из школы? – мягко спросила Кэтрин. – Она кажется очень милой. Может, это твоя тетя?

– Папа ей платит. – Клэр усердно раскрашивала собственный рисунок – скособочившийся домик с кривыми окнами и целой клумбой непропорционально больших цветов с одной стороны. – Он говорит, что за деньги можно купить все что угодно.

Тем же вечером Кэтрин отправила с малышкой записку – четкую и лаконичную. Она хотела встретиться с отцом Клэр и предпочла сама предложить время, а не оставлять это право за ним. Теперь он будет вынужден либо как-то выкручиваться, чтобы это время отменить, либо все-таки появиться. Кэтрин еще сама точно не знала, что она собирается сказать этому человеку, но решила, что интуиция ее не подведет. В любом случае она, как правило, могла, судя по детям, многое угадать об их родителях.

У агрессивных детей, склонных при любом удобном случае задирать других, обычно оказывались и социально агрессивные родители. Мамы этих детей изводили состояния на наряды и умудрялись втолковывать своим ангелочкам, пусть даже и не облекая свои мысли в слова, что они – хозяева жизни.

Из того, что она сама увидела в Клэр Лодетт, и из того, что собрала по крохам от других, Кэтрин уже составила себе вполне четкое представление о ее отце. Жесткий, резкий, слишком эгоистичный, чтобы заботиться о дочери, одержимый идеей обогащения, к тому же, возможно, пьющий. Она легко могла представить себе, как он врывается в дом с раздраженной гримасой, а его дочь от страха прячется где-нибудь у себя в спальне. У ребенка, который редко смеется, думала она, вспоминая свое собственное молчаливое детство, обычно и нет поводов для смеха.

Встречу она назначила на шесть вечера и уговорила Джейн позволить ей воспользоваться ее кабинетом.

– Сегодня вечером я встречаюсь с твоим папой, – сообщила она Клэр, когда малышка уже собралась уходить домой, и сразу же увидела, как отсутствующий взгляд девочки сменился тревожным.

– Зачем? – нахмурившись и кусая нижнюю губу, взволнованно спросила Клэр. – Вы же не будете говорить обо мне что-то плохое, нет? – Ее голос заметно дрожал, и Кэтрин хрипло выдохнула:

– Ну конечно,

нет! – Она сверкнула улыбкой. – О таком умном человечке, как ты? Нет, я просто хочу рассказать ему, каких замечательных успехов ты добилась. Уверена, что ему хочется об этом узнать.

Честно говоря, предполагая сообщить ему, как прекрасно учится его дочь, и одновременно намекнуть, насколько важна родительская поддержка в жизни ребенка, Кэтрин даже специально продумала свой туалет.

Несмотря на теплый день, она надела темно-синий костюм с белоснежной блузкой и причесалась с особой тщательностью, стянув волосы на затылке в гладкий пучок, без единой выбивающейся пряди.

Волосы у нее сильно отросли за последние шесть лет и теперь доставали почти до талии. Придется их скоро подрезать. В ее возрасте длинные волосы немного неуместны. Правда, в свои тридцать один она выглядела совсем юной. Она это знала. Лицо у нее, может, и простоватое, но без единой морщинки на лбу и возле глаз. Друзья уже перестали убеждать ее, что после рождения одного-двух детей морщины не замедлят появиться. Замужество и дети стали запретными темами в разговорах с ней, о них тактично умалчивали, поскольку ни то, ни другое даже не маячило на горизонте.

Без пяти шесть она начала подумывать, не стоит ли встретить его у главного входа. В пять минут седьмого решила, что не стоит, а в десять минут, когда Кэтрин начала уже сомневаться, появится ли он вообще, она подняла голову и увидела его четкий силуэт прямо перед собой, в дверном проеме офиса.

Он был таким, каким она его запомнила. Даже пиджак был перекинут через плечо – точно так же, как много лет назад, когда он зашагал прочь от нее из Риджентс-парка.

От потрясения она приоткрыла рот и приподнялась в кресле, чувствуя, что вот-вот упадет в обморок. Казалось, что потолок в комнате опустился, а стены сошлись, и от недостатка воздуха голова у нее пошла кругом. Чтобы не упасть, ей пришлось с силой упереться ладонями в столешницу.

– Ты! – Ни на какое другое приветствие она оказалась неспособна. Если он и был потрясен не меньше ее, то быстро оправился и двинулся в ее сторону той же уверенной, грациозной поступью, которую она так хорошо запомнила.

– Кэтрин Льюис, – без улыбки произнес он. Взгляд его остался холодным и отчужденным.

– Я понятия не имела, что ты отец Клэр, – обрела она наконец способность говорить, хотя и была не в силах сказать то, что собиралась.

– Я тоже, – ледяным тоном отозвался он, – ни на секунду не мог себе представить, что та мисс Льюис, о которой не умолкая рассказывает моя дочь, не кто иной, как ты. – Он помолчал и с неприязнью обвел ее взглядом с головы до ног. – Какой ужасный сюрприз для нас обоих.

Воспоминания нахлынули потоком, но эта неприязнь в его глазах помогла ей восстановить хоть какое-то душевное равновесие, и она снова опустилась в кресло, жестом указав ему на кресло напротив, через стол.

Сердце бешено колотилось у нее в груди, как испуганная птичка в силках, пытающаяся вырваться на свободу.

Она собрала несколько рисунков Клэр. Они аккуратной стопкой лежали перед ней на столе, и Кэтрин положила их на ладонь, надеясь, что это напомнит ей о цели сегодняшней встречи, но она кожей ощущала на себе взгляд Доминика, и ей не нужно было сильно напрягаться, чтобы представить, что он о ней думает.