С оттенком помешательства

Лорен Лена

Я настырно села сзади него, несмотря на его просьбу разместиться спереди.

Просто я боялась, что не выдержу его взгляда на себе, если соглашусь сесть рядом.

Однако моя настырность вылезла мне же боком. Всю дорогу я не могла отделаться от стойкого чувства неловкости. Холодного и скользкого, словно ползущая змея. В зеркале заднего вида я то и дело перехватывала взгляд Довлатова. Он смотрел на меня всякий раз, когда машина притормаживала перед перекрестками или у светофоров.

И было в его взгляде что-то такое, отчего меня охватывал

мандраж. Отчего ладони потели и дыхание сбивалось напрочь.

Нет, он уже не был столь тяжелым, как во время нашего пребывания в кабинете клуба. Скорее, в нем угадывалась озабоченность. В нем пробивалось недоумение и... чуждое тепло.

Или мне просто показалось.

— Разбуди ее. Я не знаю, куда дальше ехать, — отозвался Север бесцветным голосом, свернув на обочину и притормозив.

— Я думала, ты меня сначала отвезешь. Мой дом был ближе, — ответила полушепотом.

— Ты хреново думаешь, — снова он включил невыносимого грубияна. — Так ты собираешься будить ее? Или мне самому? — потянулся рукой к регулятору громкости на автомагнитоле, намекая, что в случае моего отказа, врубит на всю катушку.

И я сдалась. В который раз.

— Не нужно! Я знаю, где ее общага. Поезжай до кинотеатра, а потом сверни во дворы.

Довлатов сиюсекундно возобновил движение, расплываясь в плутовской улыбке. Словно план какой замыслил.

— Вер, просыпайся, — тормошила сонную подругу. — Уже почти приехали.

— Ох, — потянулась она, зевая, — если я еще когда-нибудь предложу пойти в клуб, стукни меня чем-нибудь тяжелым по башке, хорошо? — проговорила заплетающимся языком. — Держу пари, эффект будет тот же, что и от помелья!

— Как скажешь, — хихикнула я. — На проходной проблем не возникнет? Тебя хоть пустят домой?

— Все нормально, — отмахнулась она. — Консьержка у нас женщина классная.

Вскоре Вера распрощалась с нами и нетвердой походкой отправилась к себе, бороться с первым в ее жизни похмельем.

Меня же впереди ждала совершенно иная борьба. И мой противник был куда сильнее пресловутого похмелья. В обществе Довлатова разного рода жизненные напасти куда менее опасны его самого.

Я снова была подвержена знакомому чувству страха. Переполнена робостью и тревогой. Я была загнана в угол безызвестностью, поскольку не понимала, как мне дальше вести себя рядом с ним. Не знала, кто мы друг для друга. Не имела ни малейшего представления, какого он мнения обо мне. Насколько его мысли разнятся с моими.

Для кого-то он мог показаться открытой книгой, где максимум одна глава, но только не для меня. Север Довлатов — это сотни страниц, от корки до корки исписанные исчезающими чернилами.

И даже имея возможность читать чужие мысли, я бы все равно осталась ни с чем. Довольно рискованно рыться в мыслях человека, который может с легкостью запутать твои собственные.

Я ведь окончательно запуталась. Сломались все преграды, когда-то выстроенные сознанием на пару с глупым сердцем.

Север — такой ветреный, непредсказуемый и безрассудный. Но

всего одно воспоминание о его теплых объятиях, как тело вновь призывает меня оказаться в месте, где мне еще никогда не было настолько спокойно — в его крепких руках.

Все-таки каким бы суровым ни был север, но и на севере однажды наступает оттепель.

Я совершенно точно убеждена, что у его души есть и обратная сторона. Диаметрально противоположная.

— Ко мне пересядь, — повелительным тоном отчеканил Север, стоило Вере скрыться в стенах общаги.

Пф! Зачем, спрашивается, я постоянно ищу оправдание его поведению?

Пора бы уже осознать, что обратная сторона души Севера такая же мрачная, пустынная и ветреная.

— Нет, спасибо. Мне и здесь хорошо.

Север резко обернулся на меня и пронзил раскаленными иглами насквозь. Его глаза, как два лазера, прожигали нутро.

— Лина. Это. Был. Не вопрос, — дополнил, делая выразительные паузы, от которых стыла кровь.

— А у меня, что, нет права выбора? — дерзко и довольно самонадеянно выпалила, на что Север многозначительно хмыкнул.

— Есть, как впрочем и у меня.

Следом он зачем-то заглушил мотор своей тачки, но воздух внутри салона от этого завибрировал только сильнее. Он стал гуще. И дышать стало на порядок труднее.

Чую, не к добру.

— Если ты не хочешь пересаживаться ко мне, значит я сам пересяду к тебе. Вот только тогда мы уже никуда не поедем. И хрен знает, чем это может для тебя обернуться.

Иногда мне удавалось понять, где он шутил, а где говорил на полном серьезе. Так вот... сейчас он нисколько не шутил. Из упрямства Север готов был пожертвовать здоровым сном в уютной постели.

Я же на такие жертвы не готова была пойти. Мне невыносимо хотелось сбежать от реальности, забывшись сном. И чем скорее, тем лучше.

— Ладно-ладно! У меня нет желания торчать здесь всю ночь!

Я выбралась из машины на свежий воздух и осмотрелась по сторонам.

В этот момент в голове пронеслась отчаянная мысль: до дома не так далеко. Я могла бы и пешком добраться, раз такое дело!

Однако потоки холодного ветра, донесшие до слуха приглушенные мужские голоса, заставили меня хорошенечко обдумать данное решение. А четыре темных фигуры, возникших из-за угла общаги, и вовсе натолкнули меня на мысль, что компания Севера не такая уж и плохая.

Сиганув на переднее сиденье, я резко захлопнула за собой дверь, словно за мной гналась стая бродячих собак.

Какое-то время слева от меня не доносилось ни шороха, машина по-прежнему была не заведена, и тогда я осмелилась взглянуть на Севера. Одним глазком.

Он смотрел на меня в упор. Не двигаясь. Не моргая. Так пронзительно. С опасным блеском. А на лице у него красовалась фирменная косая ухмылочка.

— Вот только не надо лыбиться так, будто это была моя инициатива! Ничего подобного! — буркнула я, пристегивая ремень безопасности.