С первого взгляда
Шрифт:
– Болеем, стало быть?! – дернул он с силой сползшую с голой спины девицы тонкую простынку.
Он разозлился так, что хотел даже наряд вызвать, но вовремя передумал. Пришлось бы объясняться, что сам забыл в реанимационной палате.
Барышня шевельнулась, повернулась, пьяно поморгала, взвизгнула, толкнула Логинова в бок, прошептала невнятно:
– Вадик, у нас гости.
Вадик захныкал, нехотя выпростал руку из-под девицы, шлепнул ее по заду, что-то забормотал, потом чуть приоткрыл глаза и замер.
– Да, да, господин Логинов, я не видение, я всамделишный, – скривился
– А то че? – нагло осклабился все еще пьяный Логинов. – Посадишь, что ли?
– А может, и посажу. Вот сейчас показания сниму с тебя, и что там выйдет на поверку, кто знает.
– Я знаю, – мотнул головой Логинов и начал спихивать коленом девушку с кровати.
– Отвернитесь, – попросила она Бориса. – Я оденусь и уйду.
Он стоял к ним спиной минут пять, пока там сзади шуршало, ойкало, поскрипывало и материлось едва слышно. Когда велено было повернуться, девушка облачена была в белоснежный халат медицинской сестры. Логинов в больничную полосатую пижаму.
– Так я пошла? – вопросительно подняла красивые бровки девушка и призывно шевельнула пальчиками.
Логинов со вздохом влез под подушку, достал бумажник, отсчитал сколько-то денег, сунул в требовательную ручку.
– Сегодня, как и вчера? – спросила она, прежде чем уйти.
– Вряд ли у вас состоится ваше свидание, – вызвался предсказать Борис, усаживаясь на стул у двери, чтобы больной, не дай бог, не смотался. – Греть зад на больничной койке у господина Логинова необходимость отпадает с моим визитом сама собой. Если только где-нибудь еще?
– Где-нибудь еще не будет, – угрюмо отозвался Вадик, взъерошил волосы, вздохнул и съежил лицо. – Надо было мне влезать во все это дерьмо!!! Уйди!
Она послушно растворилась за дверью, плотно ее прикрыв за собой. Борис для надежности еще и спинку второго стула под дверную ручку подсунул.
– Это чтобы нас не отвлекали, – пояснил он на вопросительный взгляд Логинова. – А то вас тут так оберегают…
– Оберегают ровно настолько, насколько заплачено, – с недовольной сморщенной миной пояснил Логинов.
– А сколько Снегирев вам заплатил за то, чтобы вы вызвали в ресторан Марина и слили ему информацию, с которой тот поспешил сразу в милицию, а?
Теперь он мог быть таким откровенным. Теперь, когда все уже знал, а о чем-то догадывался, он мог.
– Столько же почти, сколько и за молчание, – пожал плечами Логинов. – Три тысячи баксов.
– Молчать вы по какому поводу должны были?
– Так про девку эту и молчать должен был, – пожал Логинов могучими плечами, совсем не вязавшимися с обликом смертельно больного пациента реанимационной палаты. – Она в тот вечер, когда мы гудели на даче Снегирева…
– На даче его дяди, – поправил Борис.
– Да, это он всем так говорит, чтобы не приставали. На самом деле дача давно уже его, дядька ему ее отписал. А Ванька, он же скрытный, скромный, у него правды не добьешься.
– Это точно! – подтвердил кивком Борис. – Так о чем вы должны были молчать?
– О том, что девушка эта приезжала в тот вечер на дачу к нему.
– К нему?! – удивился Борис. – А разве не к Сергею она приезжала?
– И к Сергею, и к Ваньке она приезжала. И на разговор я вызывал сначала Серегу, потом Снегирева.
– О чем она с ними говорила?
– С Серегой ясно о чем – о любви. Я послонялся рядышком, кое-что слышал. Обещала все простить ему будто бы. Что-то про Аллу, грязь какую-то лила. Потом громко очень сказала… – Логинов задумался ненадолго. – Я вот размышлял потом и решил, что она специально так громко сказала, чтобы это услышал кто-то еще, понимаете?
– Как будто, – покивал Борис.
– Так вот она очень громко сказала и повторила несколько раз, что она теперь все-все знает и в руках у нее информация сродни бомбе. Ну, или что-то в этом роде.
– Что потом? Как отреагировал Сергей на ее заявление?
– Сергей спокойно отреагировал. Даже не обнял ее. Печальным, расстроенным мне показался, но не раскаявшимся, это точно. Даже что-то буркнул, что теперь поздно о чем-то говорить, мол, дело сделано. Какое дело, что за дело, непонятно. Алка-то к тому времени еще жива была, это мы уже потом с женой так рассуждали. Да так и не поняли ни черта.
– А о чем Валентина говорила со Снегиревым? – напомнил Борис. – О чем вы должны были молчать за три тысячи долларов?
– Она вызвала Снегирева после того, как Серега уехал. Разговор был серьезный, я его не слышал, увидал просто, как Ванька рукой машет в обратную от дороги сторону.
– Зачем? Зачем он так делал?
Борис тут же вспомнил, как Снегирев с невозмутимым видом объяснил им, что говорил девушке, куда не следует ехать. И она именно туда поехала. Странным это показалось не только следователям, но и будто бы самому Снегиреву тоже.
– Куда он показывал и с какой целью?
– А вот тут и начинается самое интересное, – ухмыльнулся Логинов и с тоской заглянул в свой бумажник. – За это-то он мне и заплатил в первый раз…
– Так за что? – поторопил его Борис, услыхав какой-то шум в больничном коридоре.
– Мне он сразу сказал, что показал ей, куда не стоит ехать. А сам потом под покровом нашей пьянки туда лыжи навострил. Хотел незаметно улизнуть, да мне на глаза попался. Спрашиваю, куда это ты в разгар веселья? Он мялся, мялся, а потом признался, что назначил встречу с той самой девушкой в том месте, куда ей указывал. Говорю, что за необходимость такая? Что, мол, так приспичило? Девчонка-то красивая была, фигуристая и все такое… А он: да иди ты, говорит, куда подальше с этими бабскими прелестями, разговор, мол, серьезный у них. Ушел, велел мне взять на себя его жену, Лена, она подозрительная очень. Короче, мне пришлось почти час Ленку развлекать. Я весь умаялся, чтобы она мужа не хватилась. Смотрю, Ванька метнулся вверх по лестнице, я Ленку оставляю и за ним. А он в ванную нырь. Я стучу, он не открывает. Потом открыл, руки трясутся, глаза мечутся. Что за дела, спрашиваю. Он в ответ чушь какую-то. Деньги мне сует, просит никому про девку ту не говорить, что была, что приезжала. И все…