С первого взгляда
Шрифт:
Естественно, что для Тиля он стал всем: мамой, папой, братом, защитником, кумиром, другом, господином. Когда Дик застрелил Акселя Рикмана, мир его брата просто рухнул и разбился на мелкие осколки — такого никто не простит, нечего удивляться. И что бы там ни говорили умники типа Донована, основная цель Тиля — Дик Хантер. Лили Роуз — всего лишь гарнир к основному блюду. Вряд ли он считает ее в чем-то виновной — просто, как и семь лет назад его брат, уверен, что ее страдания и смерть нанесут Дику Хантеру такой же сокрушительный удар, какой он сам нанес Тилю, убив его обожаемого брата.
Что ж, он совершенно прав. Вполне здравая мысль, сумасшествие здесь ни при чем.
Тиль
Нет, Тиль Рикман будет действовать наверняка, он не может позволить себе совершить хоть одну ошибку. А раз так — их встреча состоится один на один, в достаточно глухом и удаленном от людей месте. И тянуть с этим Тиль Рикман не будет — он же компьютерный гений, он прекрасно знает, сколько информации может дать спецслужбам одна-единственная капля его крови…
Дик обнаружил, что стоит в холле второго этажа, уперевшись лбом в стекло, и смотрит в одну точку. Вид, должно быть, абсолютно идиотский.
Он бросил взгляд на дверь комнаты Лили Роуз, вспомнил сегодняшнюю сцену и улыбнулся. Какая же она красивая, его Лили Роуз! И смешная — она всегда рубила сплеча, брякала первое, что придет в голову. Начальство и то ее побаивалось.
Дик осторожно и бесшумно провел рукой по двери, замер в темноте, прекрасно зная, что Лили сейчас спит в нескольких футах от него. Он ощущал ее близость, словно между ними натянулась невидимая и прочная нить, связавшая их души… и тела.
Дик закрыл глаза — хотя и было темно — и представил лицо Лили, сердитые серые глаза с зелеными крапинками, светлые растрепанные волосы, тоненький белый шрам над левой бровью, розовые губы…
Как она сказала? «Не хочу, чтобы тебя использовали!» Жаль, что он больше не восемнадцатилетний мальчик, и даже не двадцатипятилетний парень — у них бы эти слова вызвали бурю восторга и стойкую убежденность, что Лили говорит так, потому что любит…
Увы, Дику было сорок, и он знал, что помимо любви существует еще масса эмоций, которые могут спровоцировать такие слова. Например, жалость. А он бы умер от ярости, увидев в глазах Лили Роуз жалость.
Дик осторожно прошел к себе в комнату и начал бесшумно и стремительно собираться. Собственно, вещей было немного — он и из Аризоны привез минимум, а сейчас собирался оставить и его. Главное — пистолет, пара запасных обойм, пружинный нож, кастет, фонарик, длинный и прочный капроновый шнур с грузиком на конце, аннулированное удостоверение копа — при слабом освещении сойдет за нормальное, может пригодиться. Теперь проверить одежду, и здесь главное — обувь. Прочные и легкие армейские берцы с высокой шнуровкой Дик давным-давно предпочитал любой другой обуви. Для леса — в самый раз. Потертая армейская куртка довершила снаряжение, все необходимые предметы были рассованы по карманам просторных брюк, и Дик Хантер присел на край кровати, бессознательно следуя старой традиции — посидеть перед долгой дорогой.
Даже хорошо, что она спит. Устала, плечо болит — а завтра Дон и Кларк ее уже не выпустят. Сдадут с рук на руки федералам, отвезут в какую-нибудь Калифорнию и оставят жариться на пляже под присмотром незаметных соглядатаев. Если у него все получится, если все пройдет нормально… короче, если он выживет — он ее найдет. Второй раз на те же грабли наступать не будет, найдет ее хоть на Луне и все ей выскажет. Уж там — как она решит, но молчать и искать оправдания собственной нерешительности он больше не станет.
Дик вдруг размечтался о будущей безоблачной и прекрасной жизни с Лили Роуз и даже несколько расслабился. Потом какая-то мысль омрачила его лицо, и он довольно суровым тоном пробормотал:
— Однако Кларки теперь не Кларки, а супермен… и они уже достаточно хорошо знакомы…
Упрямо мотнув головой, Дик поднялся с кровати и вышел в коридор. Возле комнаты Лили Роуз он замедлил шаг, потом и вовсе остановился, прислушался, очень осторожно приоткрыл дверь…
Она спала — в этом не было никаких сомнений. Мерное дыхание, вздымающаяся грудь, легкий румянец на щеках — его видно даже при свете луны, заглядывающей в окно. Одну руку Лили Роуз подложила под щеку, другую вытянула вдоль тела. Дик немного постоял в дверях, давая глазам привыкнуть к темноте. Еще не хватало свернуть по дороге что-нибудь из мебели — и запросто получить пулю от не в меру ретивого Кларки.
Толстый ковер скрадывал звук шагов Дика Хантера, он медленно и осторожно приблизился к кровати, стараясь не попадать в полосы лунного света. Дверь осталась чуть приоткрытой… ну и пусть.
Дик Хантер выровнял дыхание, заставил себя успокоиться — и стал смотреть на Лили Роуз. Он впитывал черты ее лица, отпечатывал их в своем подсознании, чтобы иметь возможность всегда носить с собой этот мысленный портрет. Он ласкал ее взглядом, гладил робкой улыбкой, беззвучно шептал ее имя — о, не говорить ему сейчас хотелось и не уходить в ночь из дома, а лежать рядом с Лили Роуз и слушать ее дыхание, согревающее его кожу…
Пусть считает его гадом, пожалуйста! Так даже лучше: если он не вернется — она быстрее его забудет, а если вернется… ну уговорит ее как-нибудь. Наверное…
Сейчас у нее лицо не такое сердитое, даже легкая улыбка играет на губах. Какие сны тебе снятся, Лили Роуз? А какие снились все эти годы? Вот мне, Дику Хантеру, например, все семь лет снилась ты. Ох, как же ты разозлишься утром, когда узнаешь, что я опять сбежал! Страшно подумать, что придется пережить Кларки и Дону — но они это вполне заслужили, а ты — ты, главное, будешь в безопасности, остальное несущественно. Только не ругай меня слишком сильно, а то я буду икать в самый ответственный момент. Шутка!
Мне бы очень хотелось, чтобы ты всегда улыбалась во сне, Лил. И еще — чтобы я был этому свидетелем. Ты не переживай, все будет хорошо…
Он опустился на колени перед кроватью — точно перед иконой. Шевелил губами почти беззвучно… совсем беззвучно, но все-таки шевелил. Он хотел ей сказать…
— Знаешь, Лил, мы ведь изменились, оба изменились. Не в смысле там постарели или еще что. Мы стали совсем другими после того выстрела. Ты вот думаешь, что я сбежал от тебя, испугался ответственности, не любил тебя — мало ли всяких глупостей может напридумывать женщина? Ты пойми, я просто стал совсем другим Диком Хантером, это случилось даже еще раньше — когда я увидел, как эта сволочь тебя держит… Вот этого я и испугался, Лил. Нет! Не Немо — того, что я не сумею тебя спасти. Потом я много думал об этом. Я хороший коп, ты знаешь, но я могу однажды не успеть — и тебе причинят вред. Почему-то меня это так тогда торкнуло… А тут еще ты уехала, не оставила мне ни записки, ни полсловечка — и я подумал: вот и правильно, вот и хорошо. Может, у нее получится начать новую жизнь, найти нормального спокойного парня, родить детишек…