С пляжа к алтарю, или Танго курортной страсти (Искусительница, или Капкан на ялтинского жениха)

Шилова Юлия Витальевна

— Ты что говоришь?

— Что слышала. Я сделаю все возможное, чтобы тебе было хорошо. Я мужчина заводной, горячий. Со мной тебе страшно не будет.

— Ну уж нет! Лучше я как-нибудь одна.

— Тогда спокойной ночи. — Пётр вновь зевнул и удалился к себе.

— Хоть этот не пристает и не спрашивает, есть у меня комплексы или нет…

Закрыв дверь, я выключила свет, поправила висящую на двери марлю и, сняв с себя грязную одежду, с наслаждением легла на древнюю кровать.

Я долго ворочалась, скрипела кроватью — никак не могла уснуть. Перед глазами стояли задушенная девушка и Влад, доказывающий мне, что он

не имеет к убийству никакого отношения. А затем знакомые лица стали мелькать, как в калейдоскопе. Вот мой попутчик Николай достает бутылку шампанского. Я улыбаюсь — как же мне повезло с соседом! Он такой веселый, знает море анекдотов, с ним так интересно… А затем передо мной промелькнуло лицо успокаивающей меня проводницы. Я громко плачу и держу дрожащими руками рюмку коньяка. Я чувствую, как жутко болит голова. Я где-то читала, что после клофелина человек долго приходит в себя и чувствует себя просто отвратительно. Голова и в самом деле тогда так раскалывалась, что я боялась, не взорвется ли она и не разлетится ли на мелкие кусочки? А затем перед глазами возник сотрудник милиции, бросающий на меня откровенные взгляды. Когда человек в форме пытается использовать свое служебное положение — это крайне удручающее зрелище. Я никогда не жаловала нашу милицию хотя бы потому, что в нее идут работать по призванию лишь единицы. Ну что поделаешь, время нынче такое. В милицию идут не за тем, чтобы охранять порядок, а чтобы иметь власть над другими, скрыть какие-то свои комплексы и срубить как можно больше денег. Сейчас уже не так популярно, как когда-то, слово «рэкет», но, глядя на нашу доблестную милицию, убеждаешься, что именно это явление там процветает. Мерзко видеть, как сотрудники милиции, дежурящие в метро, проходят мимо бомжей — с них все равно взять нечего, а выбирают для проверки документов только тех, кто получше одет и может отвалить денег за то, что он вышел на улицу без документов. После этого мне вновь представился Влад: его поцелуй, сильные руки и влюбленные глаза. Но Марина… Лежащая на диване задушенная девушка с ярко накрашенными на ногах ногтями…

Мне удалось уснуть только под утро. Проснулась от громкого голоса Петра:

— Эй, красавица, время уже обеденное. Ты что, есть не хочешь?

Я потерла заспанные глаза и, приподнявшись, прислонилась спиной к стене.

— А сколько сейчас времени?

— Я же тебе говорю, что уже обед.

— Да я только под утро уснула. Всю ночь кошмары мучили. Всякая ерунда лезла в голову.

— Самое главное, что ты выспалась. Я тут тебе щетку принес, зубную пасту, мыло. Все, что ты просила. Приводи себя в порядок и быстро поехали на рынок.

— А на рынок-то зачем? — не сразу поняла я.

— Прикупим тебе что-нибудь на вечер. Не выйдешь же ты на работу в своих драных штанах — ни один клиент не подойдет к тебе на пушечный выстрел. Так что приводи себя в порядок, я к тебе скоро зайду. После рынка пообедаешь и посмотришь кафе.

— Хорошо, я сейчас.

Я принялась одеваться. Мои дырявые штаны и в самом деле производили самое удручающее впечатление. Я вышла на улицу и отправилась в душ, захватив с собой туалетные принадлежности, лежащие у двери. На лавочке сидела молодая женщина с ребенком. Увидев меня, она улыбнулась.

— Там занято, Лидия Львовна моется. Садись, посиди. Она всегда надолго душ занимает. Непонятно, что можно там столько времени делать?

Я

села рядом с ней на лавочку и потрепала малышку за розовую щечку и поприветствовала ее за ручку.

— Так нужно этой Лидии Львовне сделать замечание. Она же все-таки не у себя дома.

— Да ей бесполезно делать замечания. Она говорит, что за все заплатила и в душе может сидеть столько, сколько угодно. Тут ей попыталась одна женщина замечание сделать, так она ее трехэтажным матом покрыла. С такими лучше не связываться.

— Но ведь душ-то общественный.

— Ей ничего не докажешь. Да ты не переживай, не будет же она там сидеть целую вечность. Как тебя зовут?

— Настя.

— А меня Кристина. Ты сегодня ночью приехала?

— Да, — кивнула я. — Представляешь, я живу в комнате без окна.

— И я без окна, — невозмутимо ответила женщина. — Тут все в пристройках живут без окон. А зачем тебе нужно это окно? Спи с открытой дверью, и все.

— Как-то непривычно…

— Думаешь, мне привычно? А в гостинице знаешь сколько номер будет стоить? Ты же на море приехала. Можешь целый день на пляж находиться, и все. А сюда только переночевать приходи. — Кристина наклонилась ко мне и тихо поинтересовалась: — Настя, а если не секрет, ты сколько за свой сарай Петру платишь? Я никому не скажу. Просто он здесь со всех по-разному берет…

— Нисколько не плачу.

— Как это так? Ты спишь с ним, что ли?

— Нет. Я к нему на работу в кафе устроилась. Мне, как сотруднице, жилье бесплатно предоставляется.

— Ах, вот оно в чем дело! Ты с ним держи ухо востро.

— А что, он плохо себя зарекомендовал? — заметно напряглась я.

— Да как тебе сказать…

— К тебе приставал, что ли?

— Кобель он. Мужики — они все кобели. Ко мне все трется.

— Как это — трется?

— То так заденет, то сяк, и все делает вид, что случайно. Ночью один раз пришел, когда дочка уснула, сел на кровать и стал меня просить заняться с ним сексом. Правда, он пьяный был. Сказал, что если я ему давать буду, то за жилье не придется платить.

— Ну а ты?

— А что я? Я его по-хорошему уговорила уйти к себе, боялась, что жена проснется и нам обоим не поздоровится.

— Ушел?

— Ушел, а утром делал вид, что ничего не случилось и он ко мне ночью не приходил. Правда, он так и норовит меня случайно задеть.

— А он еще и женат?

— Конечно, сама знаешь, что холостые мужики нынче большая редкость. Сейчас всех гребут подчистую. Петьку еще в молодости охомутали. Он же рысак, по нему видно. Ходит, как кот мартовский, глазенки всегда горят. Жена у него тихая, скромная, серая мышка. Очень приятная женщина. Мне кажется, Петька — деспот, и она его побаивается. Слова поперек не скажет. Если Петька тебя на работу взял, то, скорее всего, он на тебя глаз положил. Он ведь удавится, но бесплатно жить не пустит.

— Не знаю. Я за ним ничего не замечала. Он ко мне и не клеился.

— Мое дело — тебя предостеречь.

— Спасибо за предупреждение, но мне пока не за что на Петра жаловаться. Он плохого мне еще ничего не сделал. Только хорошее.

— Наверное, его твои разбитые колени не возбуждают. — Кристина посмотрела на мои порванные штаны и рассмеялась. — Где это тебя так угораздило? Ты случайно не от Петра ночью бегала?

— Поверь мне, не от Петра. На свете много других идиотов, от которых приходится скрываться.