С подлинным верно(Сатирические и юмористические рассказы)
Шрифт:
Читали вслух длинную резолюцию, которую надо было утвердить. Это были двадцать пять страниц обычной бюрократической болтовни. Дочитали. Председательствующий спросил:
— Кто хочет высказаться?
И молодая длинноносая бюрократка в очках почти простонала в истоме, оценивая резолюцию:
— Хорошо-о-о…
— Она — знатный человек. Женщина выдающаяся. Чем у нее муж занимается?
— Ничем. Так — приженер… При своей жене то есть.
— Что
— А!.. Если этой собаке создать условия, она перестанет сторожить.
Из «заявления»: «…и к тому же окончательно распоясавшийся Пантюхин перекусал большинство жильцов нашей квартиры посредством своей собаки».
— Знаете, доктор, и сердце у меня болит, и сюда вот отдает — в крыльца, и печень скучает, и под ложечкой сосет, и поясница ноет, и в животе что-то вроде щелкает, и сама я себя плохо чувствую…
— Она еще говорит, что я ее ударила. Это, конечно, неправда, но так ей и надо!
Аргумент в споре:
— К сожалению, я этого не знаю, но я вас уверяю!
Прения по докладу директора:
— Все успехи и достижения в работе нашей конторы зависят исключительно от нашего уважаемого директора Андрея Степановича Крыжицкого!
Голос с места — Ну, это уже преувеличение!
— И преувеличения тоже исходят от Андрея Степановича! Да, да!
Запас вежливых слов у него был столь ограничен, что, когда ему захотелось быть учтивым в вагоне, он постучал в соседнее купе и сладким голосом спросил:
— К сожалению, у вас нет чайничка?..
Хитрый «стрелок», просящий подаяния в загоне пригородного поезда, останавливается у дверей и сиплым басом возглашает:
— Граждане! У женщин не прошу: женщины меня не поймут. Прошу исключительно у мужчин. Не на хлеб прошу, а — на сто грамм!..
Общий смех. Собрав благостыню, «стрелок» встряхивает кепку с полученными деньгами и, уходя, изрекает:
— Спасибо, однополчане!..
— Сперва я постриглась по моде, а потом опять отпустила волосы в длину…
— Там можно было бы украсть пару сапог… Но я не украл… И потом меня из-за этого так совесть мучила!..
— Мой муж — хороший… его все любят… Только я его не люблю.
Их брак был похож на танец «кадриль»: они все время то сходились, то расходились…
У ребенка закатился мячик под кровать. Он просит достать его. Мать говорит: достань сам. Ребенок полез было, но отшатнулся.
— Ну, что же ты?
— Ой, там под кроватью уже поздно!..
— Если мне не создадут условия для работы, я уйду к чертовой матери по собственному желанию!..
— Твое
БУДНИ ИСКУССТВА
Старичок
Парамонов, Петр Памфилович — крупный работник межобластного масштаба, недавно занявший должность заместителя председателя совнархоза в новом для него городе, с недовольным видом вышел к автомобилю из своей квартиры. То, что ему вот сейчас, вечером, надо выезжать по поводу, который казался ему не слишком уважительным, вызывало у Парамонова некоторое раздражение. Но не поехать нельзя было: прямой начальник Парамонова — председатель совнархоза — попросил его неделю тому назад:
— Слушай, друг, уважь, пожалуйста: выступи ты на «устном журнале» во Дворце культуры трубопрокатного завода. Я не мастак речи говорить и, боюсь, убуду в командировку в центр… А завод у нас имеет в области большой авторитет, отказывать им не хочется… Вот ты и порасскажи там рабочему классу: каковы планы на семилетку у нас в экономическом районе…
Парамонов согласился с легкой душой: тогда думалось, что это будет еще не скоро. И к тому же Парамонов считал, что язык у него подвешен хорошо. Материал ему был известен досконально… Словом, так и порешили.
И вот теперь, выйдя из дома, Парамонов сварливо спросил у шофера:
— С трубопрокатного? За мною?
Шофер, поспешно закивав головою, отворил дверцу кабины. Парамонов с давно отработанной степенностью уселся рядом с ним. Машина тронулась. Парамонов молчал. Молчал и шофер.
И вдруг сзади раздался голос:
— Товарищ водитель, а когда у вас начало?
Парамонов, удивленный тем, что в машине есть еще кто-то, неторопливо повернул голову. В скупом свете уличных фонарей, проникавшем внутрь машины, он увидел какого-то старичка, который глядел на водителя и, как показалось Парамонову, искательно улыбался. Бритое лицо его было покрыто множеством морщин, а клочковатые брови приподняты.
Шофер ответил с явной симпатией к старичку:
— Не опоздаем, товарищ артист!..
Дальше опять поехали молча. Через некоторое время машина въехала в ярко освещенное пространство перед фасадом Дворца культуры.
— Приехали! — сообщил водитель и сам повел гостей за кулисы.
В кабинете директора приехавших уже ждали. Чьи-то ловкие руки приняли пальто и кепку Парамонова. А старичка артиста еще в коридоре окружила группа молодежи, радостно загалдевшая при виде его сухонькой и маленькой фигуры. Они и говорили, и смеялись, и что-то ему совали все вместе…