С попутным ветром
Шрифт:
Я еле держался на ногах от усталости, но все еще колебался — стоит ли оставаться. Хотя я прошел немалый путь, меня могли схватить и здесь.
— Мне еще далеко идти, — сказал я. — Спасибо, что подвезли.
— В чем дело? Тебя преследуют?
— Возможно, — ответил я. — Какие-то негодяи гонятся за мной. У меня здесь нет друзей, а им все помогают.
— Считай меня своим другом, — отозвался он. — Входи в дом, приятель.
В доме было тепло и уютно, горел камин, стол был накрыт. Нас встретила женщина — у нее были белокурые волосы с рыжим отливом и румяные от огня щеки.
— Я услышала ваши голоса, — сказала она, — ужин на столе — хватит вам обоим.
Тут она увидела мое исцарапанное лицо.
— Господи, мальчик ранен! Иди к огню, я посмотрю, что у тебя!
Она осмотрела раны и ссадины у меня на лице, налила в таз теплой воды и протерла мне лицо чистым полотенцем. Потом промыла раны на руках, хотя я уже пытался это сделать в Эске — так называлась та река.
— Ну вот! Теперь садись и поешь — ты наверняка голодный.
— Да, очень голодный, — признался я. — Но где я нахожусь?
— Вон та усадьба называется Бут, — сказал мужчина. — Дом сейчас пустует, так как семья переехала в Лондон. — Он бросил беглый взгляд на жену.
На столе стояла вкусная похлебка и свежая рыба.
— Я только поем и сразу пойду, чтобы у вас не было из-за меня неприятностей, — сказал я и поведал о нападении на дороге.
Мужчина наполнил мой стакан элем.
— Да, сынки местных помещиков все время грабят проезжих. Они хуже воров — насильничают как хотят. Но не бойся, приятель, сейчас ты далеко от тех мест, сюда они не доберутся, они вообще не спускаются по эту сторону гор.
— Будьте начеку с главарем, — остерег я хозяина, — мало того, что он грабитель, он еще блестяще владеет шпагой.
— Да он, видно, просто выше и сильнее тебя. Он взрослый мужчина, а ты еще мальчик.
— Хоть он и негодяй, но не могу не признать — он искусный фехтовальщик. Высокий, и руки у него длинные. Такой орешек оказался мне не по зубам. Меня учил фехтовальному искусству один из лучших мастеров этого дела, но тут я потерпел фиаско.
— Это Рэйф Лекенби, — сказала женщина. — Судя по твоим словам, это может быть только он.
— Лекенби? Возможно. Это в самом деле опасный противник и очень скверный человек. Сюда он не наведывается, держится тех мест, где его семья забрала силу. Он уже убил одного или двух человек и, говорят, скоро уходит на войну, похоже, его родичи тоже не прочь от него избавиться.
Я согласился переночевать в гостеприимном доме. Поев, я почувствовал себя посвежевшим, хотя усталость еще давала о себе знать — слишком долго я шел без единой крошки во рту.
— Куда же ты теперь пойдешь? — спросил меня Эндрю — так звали хозяина, жену его звали Мэри, а фамилии их я так и не узнал.
— Пойду в Лондон, но родом я издалека. Если мне удастся найти рыбака, который переправит меня в Шотландию, я покину здешние места и обоснуюсь там.
— Нынче плохие времена, на дорогах то и дело грабят людей. Чаще всего в этом замешаны сыновья местных помещиков, на которых не найдешь управы. Да, плохие времена, и нужно совсем лишиться разума, чтобы поселиться у дороги, где только и встретишь бродячих торговцев, сборщиков трав, скоморохов, фокусников, да еще воров и грабителей. Чувствуешь себя в безопасности, лишь когда ты в большой компании и вооружен до зубов.
— Но теперь вроде стало получше, — сказала Мэри. — Ты сам говорил.
— Да получше... но не намного. Еще уйму чего надо сделать, чтобы дороги стали безопасны для путешественников.
Эндрю посмотрел на меня:
— Сколько же тебе лет?
— Четырнадцать.
— Четырнадцать лет! И ты уже столько повидал! И уже дрался на шпагах!
— Я еще мало что умею. Я поеду туда, где смогу учиться дальше.
— Тогда езжай в Италию или в Испанию. Хотя говорят, что и французы — великолепные мастера в фехтовании. — Он испытующе посмотрел на меня. — Значит, ты рвешься в бой?
— Нет, не в этом дело. Отец часто говорил мне, что у меня будет много врагов и, чтобы выжить, я должен быть готов ко всему. Надеюсь, мне никогда не придется сражаться, — добавил я вполне искренно. — Но опыт уже научил меня, что одного желания не всегда достаточно, чтобы избежать драки. Конечно, хорошо бы всегда жить в мире, но покуда на свете есть такие люди, как Рэйф Лекенби, без драки не обойтись. Можно сколько угодно убеждать себя, что и все остальные хотят мирной жизни, но это значило бы лишь дурачить самого себя, потому что многие хотят совсем другого... особенно когда не в состоянии получить желаемое.
Мы долго разговаривали. Мой хозяин был хорошо знаком с положением в стране, но я никак не мог понять, кто он такой. У него была хорошая ферма, хотя он вовсе не походил на фермера. Впрочем, многие здешние фермеры были из дворян, и у некоторых были даже большие поместья. Я видел, что ему очень интересно, кто я такой и откуда. Но за долгие месяцы странствий я усвоил местный акцент, и в моем языке появилось немало слов и выражений, которые я заимствовал от своих попутчиков. В особенности много я перенял у Кори.
— Ты, видно, любишь читать, — сказал наконец Эндрю, ставя на стол свой стакан. — Ты говоришь, тебя учил отец?
— Отец был образованным человеком, настоящим ученым, — ответил я, — но он научил меня и многому другому. А во время своих странствий, — продолжил я, — я научился разбираться в травах.
— Да, учиться нужно всему, в жизни все пригождается.
Эндрю держался вполне дружелюбно. Он явно был джентльменом и, если не ошибаюсь, из дворян. Дворян, которым хватало только на жизнь, младших сыновей, тех, кто унаследовал оскудевшие поместья или вообще ничего не унаследовал. Таких было немало. Даже сам король Шотландии был однажды вынужден одолжить плащ у своего друга, чтобы встретить иностранного посланника. Знатное имя отнюдь не означало, что его носитель обладает большим состоянием. А ведь нередко визит короля с его двором доводил до полного разорения даже богатых людей.