С/С том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

Чейз Джеймс Хедли

Шеннон консультировалась в лучших клиниках у лучших специалистов. Гинекологи сочувственно улыбались, советовали не отчаиваться и попробовать еще раз.

Но Джемисон уже ни во что не верил и потерял всякую надежду иметь наследника. Бездетность было первым, что он вменял в вину своей жене.

Что же касается второго… Шеннон была строгой последовательницей римской католической церкви. Она с завидным постоянством каждое утро ходила к мессе, что всегда бесило неверующего Джемисона, предпочитавшего, чтобы по уграм жена была с ним, а не с Господом Богом. Джемисон чувствовал, что из человека, равнодушного

к религии, безбожника, он превращается в злого атеиста. Далее: у Шеннон был музыкальный дар. Она прекрасно играла на виолончели, выступала с сольными концертами и обожала концерты симфонической музыки. После концертов, на которые Шеннон ходила одна, ибо Джемисон был к музыке так же равнодушен, как к Боту, она часто посещала дружеские коктейли, что ему тоже не нравилось. Под конец вся эта светская активность стала доводить Джемисона до белого каления.

В общем, враждебность в их отношениях дошла до предела, и разрыв был неизбежен.

А тут еще на какой-то полуделовой вечеринке, когда Шеннон была на концерте, Джемисон повстречал Тарнию Лоуренс. Как только она появилась на пороге, Джемисон сразу же положил глаз на эту красивую высокую брюнетку. За ней тянулся хвост мужчин, что еще более подогрело его интерес.

«Бог ты мой! — подумал он. — Вот это женщина!»

— Вы знаете, кто это? — спросил он знакомого коммерсанта.

— Конечно. Это мисс Тарния Лоуренс. Занимается моделированием верхней женской одежды. Тут она вне конкуренции. Талант! Дела ведет очень умело. У нее четыре процветающих ателье, три выставочных салона и две пошивочные мастерские. Но цены… — коммерсант прикрыл глаза. — Моя жена скоро вконец меня разорит, одеваясь у мисс Лоуренс. Словом, в это дело можете смело вкладывать капитал.

— Я заинтересован, познакомьте нас. — У Джемисона участился пульс.

— Мисс Тарния приходит на эти коктейли только для того, чтобы переговорить с нужными людьми. Тот, с которым она сейчас разговаривает, ведущий производитель в ее отрасли.

— Я подожду, — ответил Джемисон, не отводя взгляда от девушки.

Разговор наконец закончился, и Тарния, прощаясь, похлопала собеседника по руке.

— Мисс Лоуренс, — быстро произнес приятель Джемисона, — разрешите познакомить вас с Шерманом Джемисоном.

Тарния приветливо улыбнулась. Имя Джемисона было знакомо многим. Они обменялись взглядами и поняли, что их встреча была предрешена на небесах.

Нечасто мужчина и женщина с первой же секунды знакомства понимают, что сейчас последует пламенная страсть и надежное партнерство. Эго был именно такой случай.

Они долго молча смотрели друг на друга. Под конец Тарния произнесла:

— Приятно было с вами познакомиться, мистер Джемисон. К сожалению, я должна вас покинуть — дела.

— Я тоже ухожу. Может, нам по пути?

Это произошло год назад.

С тех пор они начали встречаться, обмениваться мыслями, советоваться, короче — сблизились. Шерман рассказал о жене и нашел в девушке сочувствие и понимание. Тарния привязалась к Джемисону. Он мог бы взять ее в жены…

Но Шеннон, не возражая против раздельного проживания, наотрез отказалась разводиться, поскольку это было противно догматам католицизма.

Встречи между Шерманом и Тарнией проходили в малоизвестных ресторанах,

на деловых раутах и коктейлях. Спать с ним она не хотела до тех пор, пока он не разведется с Шеннон. Джемисон уважал ее позицию.

Как-то он спросил, почему она до сих пор не замужем, ведь ей уже скоро тридцать. Тарния ответила, что в ее представлении карьера и супружество несовместимы.

— Если уж я пойду на это с тобой, то только тогда, когда ты будешь свободен. Поверь, я еще ни разу в жизни не подвергалась такому соблазну. Это впервые.

Так они встречались около года, но две недели назад, когда они закончили обед в морском ресторане и молча сидели за столиком друг против друга, Тарния вдруг сказала:

— Шерри, дорогой, нужно посмотреть правде в глаза. Так дальше нельзя продолжать. Развода она тебе не даст, а я не могу каждый раз видеть, как ты страдаешь.

Он начал было протестовать, но Тарния жестом заставила его замолчать и продолжила:

— Послушай, сегодня утром у меня был телефонный разговор с Джузеппе. Он владелец одной из ведущих фирм Италии в нашей отрасли. Рим сейчас превращается в Мекку мировой моды. Он предлагает мне место главного эксперта и модельера с последующим участием в паях. Другого такого случая может и не быть. В наше время самые богатые и роскошные дамы ездят одеваться в Рим. Он дал мне месяц на размышление.

Джемисон ощутил озноб. Тарния продолжала:

— Шерри, дорогой, вся эта наша история разрывает мне сердце. Я уже не могу сосредоточиться как следует на работе — я постоянно думаю о тебе. Пойми меня! Раз мы не можем жениться, мне надо подумать о своем будущем. Мы должны расстаться.

Джемисон пережил немало неудач, разочарований и крахов, но тут у него язык отнялся.

— Да, я понимаю, — смог он наконец выдавить из себя. — Ты прекрасный модельер, тебя ждет блестящая карьера. Но прежде чем принять окончательное решение, я хотел бы задать тебе один вопрос…

Он наклонился вперед и, взяв ее за руку, посмотрел в глаза.

— …Если бы я был свободен и смог бы жениться на тебе, согласилась бы ты оставить работу и удовольствоваться ролью жены и матери? Была бы ты счастлива?

— О да, Шерри, — ответила она почти без запинки. — Я бы все бросила и была бы счастлива с тобой и детьми. Но, увы, этого не произойдет.

Джемисон удовлетворенно кивнул головой.

— Дай мне месяц, дорогая. Я уверен, что смогу убедить Шеннон, она даст мне развод. Только через месяц.

— Хорошо, согласна. А я пока съезжу в Рим, к Джузеппе, и познакомлюсь с работой, которую он мне предлагает.

— Идет. — Джемисон ласково поцеловал ее и удалился.

И вот сейчас, поудобнее устраиваясь в «роллсе», он сознавал, что выбора у него нет. От Шеннон необходимо избавиться.

Лаки Лукан подъехал к редакции «Парадиз-Сити Геральд». Хотя было уже одиннадцать вечера, во многих окнах здания горел свет.

Лаки поднялся на шестой этаж, где в конце коридора, в замызганной прокуренной комнатенке, надеялся застать Сидни Драйсдела, ведущего в газете отдел происшествий и мелких городских сплетен. К нему стекались самые свежие слухи. Пять-шесть человек день-деньской носились по городу и добывали информацию, из которой Сидни и стряпал тексты своей скандальной колонки.