S-T-I-K-S. Алтари
Шрифт:
И вот прямо сейчас Паломнику предстояло убедится, что он снова ошибся. Поскольку вместо сержанта Карацупы и его верного товарища Мухтара на него надвигалась туша крота переростка, размером с импортный зерноуборочный комбайн типа Джон Дир. Оставляя за собой полосу вспаханной земли и выплевывая по ходу дела косточки многочисленных сурков и сусликов, которыми эта образина и питалась. Паломник отчетливо осознал, что финт, который ему уже трижды позволил разобраться с противниками, превосходящими инвалида по классу, как то, использование титанового штатива для капельницы в качестве рыцарского копья, в данном случае не пройдет. Хотя бы потому что помимо наличия самого убийцы монстров необходимо было разогнать инвалидную коляску до приличной скорости, а сделать это с квадратными колесами не представлялось возможным. К тому же: ну раз прокатило, ну второй. Третий и вовсе чудом. Надо же и меру знать. Даже у Улья
Нет, говорят что специалисты по Кунгур-фу без затруднений могут прикончить своих противников с помощью той же зубочистки. Но Паломник Шаолиней не кончал, так что в данном случае был явно не тот коленкор. Приблизительно по сходной причине инвалид сомневался и в эффективности использования меча джедая, применительно к данному случаю. И снова же в силу полного несоответствия размеров. Вот только и опускать руки Паломник не собирался. Он решил сдерживаться до последнего, с тем чтобы нанести монстру удар в самый критический момент. А тем временем сосредоточил все свое внимание на противнике, с тем чтобы выявить его слабые места. На этот раз даже разгон сознания не слишком-то понадобился. Поскольку времени на изучение монстра оказалось предостаточно. Тот, приблизившись к инвалиду, метров за пять притормозил и начал принюхиваться. При этом выражая мордой лица полное презрение к своей будущей жертве. В свою очередь и у Паломника появилась возможность внимательно рассмотреть своего противника. И увиденное,в очередной раз за эти сутки привело его в полное недоумение. Пожалуй даже превосходящее то, которое он испытал, увидев в своих бредовых фантазиях Рыжую в облике суккубы с хвостом и рогами. Во-первых, пришлось признаться, что обозвав монстра кротом, Паломник здорово отклонился от действительности. Поскольку тот же условный Крот, предположительно должен был обладать хотя бы парой конечностей, не говоря уж о голове. Ничего подобного в наличии не наблюдалось. Создание, расположившееся напротив инвалида, больше всего напоминало перебродившую опару, выбравшуюся из бочки и сотрясаемую многочисленными внутренними противоречиями, приводящими к повсеместному изменению ее формы. Правда в рамках общего абриса — бурлящего комка прокисшего теста. Тут же возник резонный вопрос: как в этой горе плоти Паломнику удалось различить морду лица, к тому же принюхивающуюся и демонстрирующую презрение. На этом загадки, связанные с противником инвалида не закончились. К их числу следовало отнести и совершенно странный цвет монстра. Этакий болотисто зеленый, с изумрудными искорками временами возникающими и просвечивающимися изнутри. И с его совершенно невразумительными размерами. Изначально Паломник оценил габариты монстра в среднего размера кита. Причем не какого нибудь серого или горбатого, а в самого настоящего синего кита. Про которого в энциклопедии пишут: во взрослом состоянии достигает длины 25–33 метра и массы 90–120 тонн. Вот только периодически, прямо на глазах у инвалида, эти самые размеры менялись, в диапазоне от того самого синего кита до вполне себе вразумительного колобка переростка диаметром метра в полтора. Все эти преобразования размеров сопровождались громкими акустическими эффектами, напоминающими аварийный сброс пара в перегретом котле паровой машины того же Титаника. Во всяком случае у Паломника возникли именно такие ассоциации.
Такая вариабильность оставляло Паломнику надежду подловить монстра на минималках и таки жахнуть его мечем джедая. Определенные опасения вызывали прикидки, что ежели с изменением размеров монстра масса твари не менялась, то плотность вещества в колобке, по прикидкам, превосходила таковую у трансурановых элементов. И непонятно, как поведет себя плазменный клинок, столкнувшийся не с банальной броней а с веществом в обыденной жизни встречающимся разве что в центре звезд, готовых превратиться в Сверхновые. Ну как говорится, не понадкусываешь, не распробуешь. В любом случае, погибнуть в пламени спонтанной ядерной реакции предпочтительнее, нежели оказаться в желудке у прожорливой твари. Причем целиком.
Больше всего Паломника во всем происходящем возмущал тот факт, что Улей снова принялся играть не по правилам.
Несмотря на те же обновления кластеров, иммунных и зараженных, Даров Улья, со временем Паломнику удалось всему этому дать некое околовразумительное объяснение. По большому счету это не представляло особого труда. И предпосылкой тому служила многовековая Земная культура, которая приспособилась объяснять любые несуразицы
В рамках сложившегося в Улье порядка, помимо все тех же перезагрузок, иммунных и зараженных, Даров Улья, трейсеров и внешников, и многого-многого другого, непреложным фактом считалось то, что любой зараженный в своем развитии претерпевает ряд эволюционных изменений. И конечный результат зависит как от стартовых возможностей базовой особи, так и от регулярности и обильности ее питания. В любом случае, в облике любого элитника можно, пусть и с трудом, но опознать его изначальные генетические корни. Будь это изначально обычный гражданин Великого Устюга, медведь, или, даже, крокодил.
— Впрочем, — тут же поправил себя Паломник, — из обычного гражданина элитник вряд ли получится. Скорее такая судьба уготовлена какому-нибудь начальнику тирану средней руки, привыкшему поедом жрать своих подчиненных еще в прежнем мире. И достойно развившим эти навыки в нынешнем.
Утверждение далеко не однозначное, но не лишенное определенного изящества. Опять же подчеркивающее тот непреложный факт, что если рожденный ползать и научится летать, то будет это делать с чувством глубокого неудовлетворения.
В данном же случае напротив Паломника расположилось нечто несуразное. С одной стороны, несомненно монстр элитного класса. Во всяком случае ежели судить по его способности к терра трансформированию окружающей среды и числу съеденных сусликов. С другой стороны создание, чьи генетические предки совершенно не просматривались. В самом-то деле. Не принимать же в расчет предположение, что колобок возник в ходе эволюции дрожжевого теста, обретшего зачатки разума и самосознания. Так и до мышей, самопроизвольно зарождающихся в грязном белье докатиться немудрено.
— Даже неназываемый, — а почему собственно неназываемый, — одернул себя Паломник. — В стабе можно и назвать в виде исключения. А нынешняя степь несомненно принадлежит к числу стабильных кластеров. Так вот, даже в облике Скреббера можно рассмотреть отдаленное сходство с многоножкой. Пусть и выросшей до сотни метров и наделенной невероятными умениями. А здесь и вовсе непонятно что.
Возмущаясь Улем который в грош не ставил собственные сложившиеся правила, Паломник тем не менее твердо решил дождаться того момента, когда монстр снова превратиться в колобка и таки стукнуть по нему мечом джедая. Благо накопившаяся в теле энергия позволяла надеяться на то, что ему за счет телекинеза удасться совершить стремительный рывок, а в случае провала задуманного и вовсе попытаться удрать.
Прекрасная возможность для задуманного вскоре представилась.
Колобок оказался еще тем гурманам. Похоже, что монстр, фыркая и принюхиваясь, решил, что по своим вкусопищевым качествам инвалид не шел ни в какое сравнение с теми же сусликами. В Улье каждый попаданец прекрасно знал, что зараженные всем прочим иммунным, в качестве деликатеса, предпочитали тех же котов. Теперь Паломник мог вполне уверенно расширить этот список еще и на сусликами. Во всяком случае, обнаружив что невдалеке справа целый выводок грызунов выскочил из своих нор и попытался куда-то ретироваться, монстр выпустил изо рта в сторону потенциальных беглецов зловонное облако, которое тут же парализовало зверушек. После чего свернув в ту сторону, оставляя за собой взрыхленную землю мимоходом проглотив все парализованные тушки. И дальше, замер на месте, определяясь с направлением движения. Вернуться ли ему к инвалиду и сожрать его, либо продолжить свое равномерное и прямолинейное движение с тем чтобы не портить очередную линию ненужными зигзагами. А вот Паломник раздумывать не стал. Совершив рывок вперед он обрушил на своего противника плазменный клинок, подгадав тот момент, когда туша монстра в очередной раз примет минимальные размеры.
Сразу же после этого героического деяния земля под колесами инвалидной коляски разверзлась. И Паломник провалился в огромный зал, изукрашенный многометровыми гранитными колоннами. В центре зала, на мозаичном полу стоял тот самый вожделенный Алтарь, представляющий из себя белый мраморный жертвенный камень, позволяющий свободно разместить на своей поверхности ту же юницу, предварительно перерезав ей горло и вырвав сердце. При этом кровь без затруднений могла стекать по специально расположенным желобам в огромную каменную же чашу. Но уже выполненную из черного обсидиана. Правда на этот раз перед глазами Паломника предстала не очередная растерзанная блондинка, а небольшая белая кошечка. Которая расположившись по центру Алтаря перемежала гнусное мяуканье вполне различимыми словами: «Ну босс, прекращайте прикидываться. Я знаю, вы же меня прекрасно слышите. Открывайте глаза».