S-T-I-K-S. Бомж
Шрифт:
– Ты ещё больше огорчишься, когда узнаешь что в исследовательском заключении про тебя сказано.
– Ну?
– Типус - примитивус никчёмус.
– Чё, блин?
– Это по латыни. Короче, с ихней научной точки зрения парень ты в принципе нормальный, хоть и не лишен некоторых недостатков - это приблизительный перевод.
– И чего ты решил?
– Сначала надо до стаба добраться, подготовиться, а потом я вернусь назад в деревню, где Скреббера видели, после контакта с ним всё и началось, так что это единственный вариант, который мне в голову приходит.
– Я с тобой.
– Нет. Да не дуйся ты, чем ты мне там поможешь, один раз нас пронесло, а в этот раз может и не прокатить.
– Всё равно я с тобой, хотя бы до посёлка, туда, кстати, ещё добраться нужно.
– Ладно, до посёлка можно.
– Кстати, насчёт посёлка, вернее, насчёт тамошних жителей. Помнишь, я всё удивлялся, что «трясучка» их не берет, так вот мысль одна мне в голову пришла по этому поводу. Почему, думаю, всех остальных трясёт, а этим хоть бы хны, хоть и сидят постоянно на одном месте и никуда не ходят. В чём отличие? Подумал вначале, что живёт в поселении кто-то с особыми возможностями в организме - отгоняет эту хворь даром своим редким, а потом решил - пустое это, не бывает такого дара. Так в чём же причина этого явления? И вдруг понял - наверняка в земле тамошней, в плодах, что на тамошней почве выращивают и потребляют. Обычно ведь, чем в Улье питаются здешние обитатели - что в прилетающих постоянно складах и магазинах натырят, то и жрут: консервы, мясо мороженное, бухло всякое, всё что под руку попадется. А колхознички наши питаются только тем, что вырастят на своей земле, никаких лишних продуктов Фрол из стаба им не берет, я проверял. Мы есть то - что едим, а они ещё и грядки прахом тварей удобряют, вдобавок. Не пришлые они в Улье теперь - здешние жители, дети вон уже в третьем поколении выросли, Стикс их за своих принял, потому и не болеют, на одном месте сидючи. А в подтверждение своих слов вот ещё чего скажу - мне, к примеру, на месяц литр живчика требуется. И это если сиднем сидеть, не нервничать сильно и не напрягаться лишку, а этим - знаешь сколько? Глоток в неделю достаточно, а это - грамм тридцать-сорок, получается, что в месяц - 150 грамм на рыло максимум. В семь раз меньше чем обычному челу в стабе, впечатляет? В общем, считаю я, что там сформировалась новая историческая общность - народ Стикса. Плоть от плоти земли Улья, так сказать, вылупилось коренное население, в отличие от нас мигрантов, младенческим болезням не подверженное. Что думаешь про эти мои размышления?
– Мне, честно говоря, эти теории по барабану, не мои проблемы. Меня-то Стикс не принял за своего, так что не имею я никакого интереса на этот счёт.
Глава 23. СКРЕББЕР.
Пока Бомж отлеживался, Жук промыл содержимое сумки с добычей в бочке с дождевой водой, стоящей за домом и рассортировал. Пять жемчужин, целых пять! Неимоверное богатство - по меркам Стикса, и это не считая прочего - споранов, гороха и нитей янтаря. Одну красную Жук тут же заглотил, пока жаба не проснулась и не отговорила от такого, с её точки зрения, неразумного поступка. Да ладно, Элитника-то он завалил сам, единолично, пусть и повезло ему при этом безмерно. Тем более, что пять напополам, не делится, а четыре - очень даже неплохо. Крестнику - две чёрные, а чёрную и красную себе, он Бомжа считай с того света вытащил, так что вторую красную, по праву себе заберет, и это будет честно. Крестник, конечно, несколько раз его шкуру спасал, но ему же жемчуг ни к чему, у него всё равно никакой дар не проклюнется, хоть пригоршню жемчуга сожри, дефективный он, одним словом. Зато спораны и все остальное строго поровну, ну или лучше по-честному - живчик ему не требуется, так что он себе немного в запас отсыпет, исключительно для живчика. И всё остальное, что есть, пока что у себя подержит, крестнику сначала выздороветь нужно, в себя прийти, зачем ему лишнюю тяжесть таскать. Попрётся к этому своему Скребберу на съедение, так вообще всё пропасть может, пожалуй, лучше у меня пока побудет, так сохраннее.
На улице мимо дома иногда проходили различные заражённые, в основном пустыши. В калитку, слава Стиксу, ломиться не пробовали ни разу, а те, что постарше, вообще мимо пробегали по своим делам, не обращая внимания на кажущийся пустым и безжизненным дом. Огонь Жук не разводил, консервы лопали не разогретыми, воду из колодца добывал в тёмное время, изо всех сил стараясь не шуметь. Вороток, на который цепь наматывалась, смазал прогорклым подсолнечным маслом, найденным на кухне, после этого тот скрипеть вообще перестал. Слышался только плеск воды, когда капли срывались вниз с поднимаемого ведра. Похоже, такие звуки заражённых не сильно привлекали, так что обошлось.
На пятый день снаружи послышался звук нескольких двигателей. Затаились, рассчитывая, что пронесёт, но, похоже, без сенса тут не обошлось. Машины остановились прямо напротив дома, в запертую дверь забарабанили и тут же коротко рявкнул пулемёт, затем ещё один.
– Вылазьте по-быстрому, шхериться не стоит, хуже будет!
Прятаться смысла не было, эти своим шумом всю округу переполошили, вон пулемёты, как заливаются, патроны совсем не экономят, значит, не просто банда рейдеров пожаловала, а кто-то покруче. Горыныча видели только разок, да и то мельком, но узнали сразу.
– Сын где?
– Возле мясокомбината остался.
– Живой?
– Не думаю. Элитник на машину свалился, сплющил, а он внутри был. Я всё сам видел, раздавил вчистую всех, кто внутри был, так что без шансов.
– Давайте в машину оба, здесь жарковато становится, остальные подробности по дороге расскажете.
Впрочем весь путь до стаба пришлось помолчать. На попытку Жука заговорить Горыныч только отмахнулся, так и сидел молча всю дорогу, уставившись потухшим взглядом в одну точку. Периодически работали пулемёты, отгоняя самых навязчивых тварей с пути, двигались без остановок до самого стаба. Там в штабе уже дожидался ментат, вызванный для допроса с пристрастием. Бомжа медики обработали, в этот раз уже профессионально и отпустили отлёживаться, ему всё равно рассказывать особо не о чём было, основные события без его участия прошли, пришлось Жуку одному отдуваться. В присутствии ментата не соврёшь, да он и не собирался, чего скрывать, вины за собой он особо никакой не чувствовал. Единственно только, что свалил, не успев предупредить остальных, так ведь обстоятельства не позволяли действовать по-другому. Времени не было, пока бы объяснил, пока те бы сообразили, так там возле мясокомбината все бы и остались. Ментат подтвердил, что он всё рассказал без утайки и откланялся.
– Элитника завалил ты лично, пусть даже и по невероятно удачному для тебя стечению обстоятельств, так что все, что взял - твоё, я - без претензий. Сына не уберегли, но вины вашей в этом не усматриваю, он сам захотел рискнуть, и знал, на что шёл, не дитя малое ведь уже. Был... Свободны, можете жить, как хотите, но к себе не возьму, без обид. И лучше вам побыстрее свалить из стаба, с глаз моих подальше.
За лечение Бомжа Жук заплатил с лихвой, чтобы побыстрее и всё самое лучшее, так что через неделю тот был почти как новенький. Переться в посёлок вдвоём - глупо, придется Фрола ждать, пока тот соизволит явиться, а пока из гостиницы лучше носа не показывать, чтобы не напоминать Горынычу о своём существовании. Благо все блага цивилизации имелись на месте - только плати, а платить было чем. Бухали на удивление, в меру, Бомж так вообще, похоже, готовился завязать с этим делом, бахнет пару рюмок и всё, больше не принимает. Всё больше лежит, закинув руки за голову и думает. Жук пытался его разговорить, но тот отвечал неохотно, только чтобы друга не обидеть. Фрол и сыновья прибыли в конце следующей недели, предупреждённые люди тут же стуканули о его появлении.
– Наслышан про ваши подвиги, и как это вас Горыныч в асфальт не закатал, стареет, наверное. Чё, решили у меня отсидеться? Не, я с Горынычем ссориться не хочу, не настолько вы мне близкие люди и даже за большую плату, в другом месте шхерьтесь, это без меня.
– Ты это зря, претензий у Горыныча к нам никаких, он сам это сказал, глаза ему лучше не мозолить, это понятно, только мы не прятаться к тебе собрались: у Бомжа дело в ваших краях нарисовалось, важное говорит. Не мне за него решения принимать, он мальчик взрослый, сам судьбу свою решает, мне только проводить до места. Тебе ж лишние стрелки в обратной дороге не помешают? И платить не нужно, мы сами приплатим. Так что?
– Схожу, провентилирую вопрос на счёт вас, если ровно всё, как ты говоришь, тогда базара нет.
Обратная дорога к посёлку прошла к удивлению Фрола опять без особых проблем. Когда в стаб ехали, пришлось пострелять, увязалась где-то в середине дороги стая тварей и не простых: рубера не было, но топтунов и лотерейщиков там имелось достаточно. Пришлось Фролу проявить чудеса фигурного вождения на неповоротливой гордости советского автомобилестроения, а Ваньке - навыки снайперского огня из пулемёта. Ушли с трудом, и повторять такое на обратном пути не хотелось. Фрол виду не показывал, но в душе сильно обрадовался появлению уже испытанных парней, с ними шансы на успех резко возрастали. Два пулемёта вместо одного - совсем другое дело, патронов только надо прикупить, расход слишком большим оказался в этот раз. Как всегда успешно, преодолели традиционный забег «спортсменов-разрядников», и опять, в который раз, каждый остался при своих, люди потратили немного патронов, твари потащились зализывать раны. Всё как всегда. Стандартная процедура переправы с завязыванием глаз и возней у моста и вот он - дом, милый дом, для Фрола и сыновей его, естественно. Селяне на телегах уже дожидались возле ворот: как только они узнают, когда прибудет груз? Разное ведь может в дороге произойти, задержки разные возможны. Иногда позже обговоренного срока приезжали, иногда раньше, но обитатели посёлка всегда оказывались на месте как раз вовремя. Загадка. Пока компания «Фрол и сыновья» решали экономические вопросы, наши друзья осваивали бутылочку ароматного домашнего самогона и закуски, приготовленные к приезду кормильцев. Откуда жена Фрола была в курсе времени прибытия - понятно, но как только селяне начинают кучковаться возле её дома, значит, пора заниматься готовкой. Прибавление в доме Фрола - на этот раз девочка. Жена родила совсем недавно, а уже вовсю хлопочет по хозяйству. Стикс - одним словом.
– Ты окончательно решил отправиться к дьяволу на рога, к волку в пасть, в общем, добровольно и глупо свести счёты с жизнью, а не боишься?
– Не расстраивайся, тебя с собой туда не тяну. А на счёт боязни помереть - не поверишь, но как-то не очень. Серьёзно, надоело всё, жизнь здешняя, непонятно для чего созданная, хотя и дома мне не очень было. Бомжевать - не сахар. Короче - везде хреново, где мы есть, но дома всё же попроще, попривычнее.
– Да я и не расстраиваюсь, не очень-то мне хотелось в гости к Скребберу переться. То, что в Улье жизнь стрёмная - не новость, а может все-таки не так всё и плохо, мы ж теперь парни состоятельные, можем и в этом аду неплохо устроиться.