S-T-I-K-S. Дикарь. Дикая охота
Шрифт:
Он наблюдал за тем, как планка пистолета вальяжно занимает нужное положение, и мушка наводится на фигуру девушки. Выражение лица той также медленно и неторопливо стало меняться с наигранно безмятежно-ободрительного на настороженное, в глазах молнией мелькнуло непонимание. Разведчик специально не стал рисковать и активировал свой дар заблаговременно, чтобы у противницы осталось как можно меньше возможностей чтобы отреагировать. Про разнообразие даров у местных — порой самый неожиданных и удивительных, Лунь был наслышан и рисковать лишний раз не хотел, смирившись с перерасходом сил.
Палец, преодолевая сопротивление, медленно потянул спуск назад, лицо девушки, на котором недоумение медленно сменялось выражением ужаса, закрыло облачко пороховых газов и ослабленная глушителем дульная вспышка. И в этот миг разведчик отключил способность, возвращая привычную скорость бегу времени. Оружие брыкнулось в ладони, выбросив блестящий латунный цилиндрик гильзы, запоздало хлопнув глушителем, а в следующую секунду Лунь с удовлетворением услышал звук попадания пули по телу, а следом приглушенный вскрик, в котором мешалось изумление и боль. И нажал на спуск еще раз.
А дальше разведчику пришлось как следует удивиться, и он поблагодарил себя за предусмотрительность. Тело нимфы, вернее, того, кто пытался ею прикинуться, подернулось рябью и стало полупрозрачным, вторая пуля прошла сквозь него, лишь создав небольшое возмущение там, где находилась ставшая призрачной фигура соперницы. Потом и это, едва уловимое взглядом возмущение в воздухе, подобное тому, какое бывает, если бросить камень в прозрачный пруд, растворилось без следа, и враг окончательно исчез из поля зрения озадаченного Луня. Но длилось это недолго, всего три или четыре секунды, и она с чертыханием вновь предстала перед охотником в своем нормальном виде, правда, очутившись метрах в пяти от того места, где пробившая бок девушки пуля оставила на березе кровавую кляксу. Она вернулась в реальность, и припала к стволу дерева, обняв сосенку слабеющими руками. На боку девушки сквозь одежду быстро начала проступать кровь, расплываясь алым пятном на камуфляжной ткани. Обмякшее тело съехало вниз, ломая сухие сучки и осело на землю.
— Как ты догадался?!
Хриплый голос совсем не походил на интонации и постановку речи нимфы. Фигура девушки вновь подернулась рябью, и разведчик с изумлением увидел сквозь черты ее лица проступает физиономия совершенно незнакомого ему мужчины. И вот теперь разведчика отпустило напряжение — принимая решение открыть огонь, больше всего на свете, больше, чем когда бы то ни было, он боялся ошибиться.
— Ты можешь напялить на себя чью угодно личину, скопировать голос, но чужой запах и привычки выйдет уже вряд ли. Да и чуйку мою не проведешь. Я самого начала насторожился, а сейчас вижу, что не ошибся. Не срослось у тебя, паря, меня вокруг носа обвести. Не дорос еще, хлопец, и уже не дорастешь.
Он усмехнулся себе в усы, продолжая держать на прицеле обмякшее тело, и был в любой момент готов вновь спустить курок. То, на что был способен враг он уже успел лицезреть воочию и давать ему шанс реализовать собственные ошибки был не намерен.
— Что тут происходит?!
Пораженный возглас Европы, вернувшейся из своего похода в ближайшие кустики, был наполнен искренним изумлением. Она шла впереди австрийца и замерла столбом, неверующе уставившись на лежавшую неподвижно окровавленную фигуру. Разведчик на долю секунды отвлекся на ее появление, а когда вернул взгляд назад обнаружил, что смотрит на лежавшую на земле точную копию самого себя, которая отличалась от оригинала разве что кровавым пятном на одежде. И эта копия его собственным голосом внезапно выкрикнула, обращаясь к так некстати вернувшейся парочке.
— Ева, это враг! Стреляйте!
Этот сдавленный вопль застал разведчика врасплох, он потерял драгоценные секунды, в течение которых Бисмарк и Европа колебались, и очнулся уже тогда, когда прямо ему в лицо смотрело два черных дула — пистолетное и автоматное, увенчанных саундмодераторами. Впрочем, он не утратил присутствия духа и после секундного замешательства попытался вернуть инициативу себе.
— Брехня! Я настоящий, а вот он блазнит, хочет вас в искушение ввести. Смотри внимательно на него!
Девушка, на лбу которой от напряжения вздулась бьющаяся жилка, перенацелила пистолет на лежавшую в луже копию разведчика. Бисмарк продолжал целиться в оригинал, по его резко взмокшему лбу скатилась одинокая капля пота.
— Не слушайте его, стреляйте! Иначе я сейчас копыта откину! Быстрее!
Девушка вновь заколебалась, ствол оружия в ее руках дрогнул. Мысли в голове разведчика метались мотыльками, он судорожно искал выход из сложившейся патовой ситуации. Он мог бы ускориться на мгновение и добить подранка, но где гарантия того, что в следующую секунду его соратники не откроют ответ уже по нему?! Очевидно, расчет врага именно на этом и строился — если уж ему не светило привести свой коварный план в исполнение, он явно нацелился забрать с собой в могилу хотя бы кого-то.
Разведчик сперва ощутил, как потеет его ладонь, удерживавшая рукоять пистолета, а потом вдруг почувствовал прилив небывалого спокойствия.
— Дочка, помнишь, что я тебе говорил перед отправлением? Про момент, когда тебе придется принять важное и неизбежное решение! Считай, момент тот вот сейчас и настал!
Разведчик говорил размеренно, стараясь не спровоцировать своих соратников, одновременно не спуская взгляда с распростертого на земле, но продолжавшего даже несмотря на свою неподвижность, быть крайне опасным, врага.
Глаза ее вначале округлились, но потом черты лица девушки отвердели и преисполнились решимостью. После короткого колебания, длившегося краткое мгновения, девушка приняла окончательное решение, прищурила глаз и спустила курок. «Люгер» в ее руках — тот самый, что принадлежал Дикарю и был передан Европе настоящей Авророй, хлопнул глушителем, и голова имитатора откинулась назад, разбросав неопрятно выглядевшие мозги по растительности росшей на кочках позади него. Тело конвульсивно дернулось и принялось сучить ногами, гоняя пятками воду в мутной, подкрашенной алым, луже.
Разведчик с четким щелчком поставил оружие на предохранитель и демонстративно вернул «вальтер» в кобуру. Австриец за спиной девушки тоже, наконец, расслабился и опустил ствол автоматической винтовки.
— В голову-то зачем?! Допросить же могли еще!
Европа, сверкнув зубами сквозь полубезумную улыбку, ничего не ответила. Высокая грудь девушки вздымалась, она глубоко и часто задышала. Разведчик приблизился к ней и плавно — почти ласково, положил руку поверх ствола пистолета, который та продолжала держать на вытянутой руке, поставил его на предохранитель, так же как недавно поступил с собственным оружием, и помог девушке вернуть оружие в чехол.