S-T-I-K-S. Дикарь. Дикая охота
Шрифт:
Девушка вернулась с улицы, сверкая каплями росы, которые словно ртуть скатывались с мокрого дождевика. Снаружи было довольно свежо, на щеках Евы заиграл румянец стоило той только взять в руки горячую кружку.
— Все тихо?
Девушка осторожно подула на парящую поверхность жидкости, пытаясь немного остудить чай, отхлебнула мелким глотком, после чего ответила.
— Под утро кто-то где-то урчал. Серьезный. Но далеко, я едва услышала. Потом у реки чуть левее пирса пустыш в кустах бродил, урчал слабенько. После затих. И еще под утро на востоке один раз бабахнула винтовка. Если судить по звуку, вроде той, что я видела на полигоне, парни из Флюгера пристреливали. СВДшка, армейская. Больше ничего подозрительного.
Разведчик кивнул, выслушав ее доклад. Он специально поставил ее на «собачью вахту» — часы, когда сильнее всего хочется спать. Лучше сейчас, пока они не на самых «горячих» кластерах, испытать решимость девушки на деле. Потому что, слова словами, а реальность накладывает свой отпечаток, как ни крути. Но Ева с честью справилась с последней проверкой, окончательно закрепив за собой статус полноценного члена отряда, на которого можно положиться и которому не придется утирать сопли.
Когда с завтраком было покончено, барахло упаковано в рюкзаки, а смазанное и почищенное оружие заряжено и готово к использованию, они осторожно покинули свое ночное прибежище и отправились в сторону пирса.
Как и говорила девушка, сюда ночью откуда-то приблудился слабенький зараженный — полураздетый пустыш в легкой, промокшей насквозь футболке и шортах аляповатой расцветки. Судя по всему, где-то неподалеку грузился пляжный кластер — покойника в полосе прибоя наверняка принесло тоже с той стороны. Пустыш замерз и ослабел, запутался ногами в прибрежном ивняке и замер, традиционно покачиваясь с пяток на носок. Увидев троицу, он слабенько, едва слышно заурчал и прихрамывая двинулся к мосточкам, идя наперерез людям. Уткнувшись грудью в край дощатого настила, он потянул к ним синюшные руки. Бисмарк не стал церемониться с доходягой и приголубил его клювом точнехонько в темячко, отправив зараженного отдыхать в густую прибрежную траву.
Тем временем, Европа справилась с замком в дверях сарайчика возле пирса, причем во второй раз сделала это значительно быстрее. Она вытянула губы трубочкой, сжала правую руку в кулак, словно что-то схватив в воздухе, после чего резко повернула его по часовой стрелке. Внутри механизма глухо щелкнул металл и дверь со скрипом приоткрылась.
Подозрения Луня насчет содержимого гаража оказались вполне оправданными. Мотор здесь действительно был, и даже не в единственном числе. Как и парочка канистр с топливом для него. Им приглянулся китайский двухтактник на двенадцать лошадиных сил, очень похожий на тот мотор, на котором они вместе с Дикарем некогда форсировали реку, прежде чем повстречали Шута и Бурана. Поэтому Лунь успокоился и отбросил переживания о том, что ему не удастся разобраться с малознакомым ему агрегатом.
Лодку решили взять резиновую, из поливинилхлорида — в сарайчике как раз хранилась такая темно-зеленого цвета,, рассчитанная на несколько человек, с разделенным на части несколькими перегородками воздушными баллонами, крепким дном и транцем из прессованной ДСП-плиты. Сперва планировали взять дюралюминиевую, но тогда пришлось бы возиться с подъемом ее со дна, поскольку вокруг были одни «утопленники», отправленные на дно паводком. К тому же надувная лодка была значительно легче, и не такая громкая — дюралюминий при погрузке издавал далеко разлетавшийся по водной глади грохот, да и резиновые уключины не скрипели предательски на всю ивановскую. Шуметь сейчас группе, находившейся на незнакомой и, вероятно, весьма опасной местности, очень не хотелось.
Когда они накачали ножным насосом все четыре раздельных баллона, сменяя друг друга по очереди, лодку вынесли наружу и спустили на воду, после чего, используя пирс, прикрутили к транцу мотор, погрузили оружие и рюкзаки, залезли внутрь сами и тихонечко отчалили, окончательно распрощавшись со своим ночным прибежищем.
Под мерный шорох уключин и шлепки веслами по воде, на которые посадили Бисмарка, лодка начала свой водный путь, покидая укрытую уже ставшим привычным туманом речную протоку. Местное светило, вероятно, уже взошло над горизонтом, но его совершенно не было видно за плотным серым саваном из туч, нависших, казалось, над самой головой. Потому вокруг царил зыбкий, обманчивый полумрак. Троице оставалось лишь молиться чтобы им на головы снова не полились потоки воды — этого «удовольствия» им с лихвой хватило и вчера.
Вскоре выяснилось, что опасения разведчика были не совсем безосновательными. Пока лодка, рассекая килем неподвижную свинцово-серую поверхность воды, неторопливо двигалась вперед на весельной тяге в одну человеческую силу, он полностью повторил все процедуры, которые ему некогда продемонстрировал Дикарь — заправил бак бензином, открыл заслонку карбюратора, дав доступ топливу, включил зажигание. Но проклятая железка совершенно не желала заводиться. «Китаец» утробно хрюкал движком, проворачивая винт, пока Лунь насиловал его «понужальником». Разведчик минут пятнадцать пытался реанимировать и уже был близок к тому, чтобы признать бесперспективность этого занятия, когда голос подал Бисмарк. Он на мгновение прекратил грести и ткнул пальцев куда-то в район румпеля мотора.
— Мне кажется, вон та красная штука должна быть на другом месте!
Разведчик перевел взгляд на ярко-красную предохранительную шайбу, что болталась на ярком витом проводке, взял ее в пальцы и несколько мгновений крутил, примеряясь куда пристроить странную хреновину. Но потом увидел подпружиненный пин, и воткнул туда деталь.
— Попробуй еще теперь!
Не особенно надеясь на положительный результат, он последовал совету австрийца, и о чудо — и не думавший прежде подавать признаки жизни мотор вдруг глухо рыкнул, выбросив облачко сизого дыма, и мерно затарахтел, булькая системой охлаждения.
— Ну наконец-то! Я уж думал, что не дождусь сего момента!
Разведчик устыдился своей недогадливости, но радость от того, что им не придется пересекать широкий разлив реки на веслах оттеснил раздражение в сторону. Дав двигателю поработать минутку, он заглушил его вновь — не хотелось раньше времени привлекать к их компании внимание местных обитателей, кем бы они ни были. Поэтому, Бисмарк продолжил потеть на веслах, выгребая из извилистой, не широкой протоки. С противоположного, левого берега протоки над водой нависал крутой обрыв, по верху которого строем росли кучерявые сосны. С их стороны берег был низкий, пойменный, на нем раскинулись заливные луга, заросшие густым кустарником.
Спустя полчаса безмолвного внимание парочки привлекла Европа, занявшая место на носу лодки и внимательно осматривавшая все это время ближайший к ним берег реки.
Разведчик осторожно переступил через лавочки, приблизившись к девушке.
— Впереди в зарослях!
Она передала ему в руки бинокль в обрезиненном корпусе, и Лунь, пытаясь скомпенсировать покачивания лодки на мелкой речной зыби, принялся шарить оптикой по кустам.
— Видишь здоровенную сосну с обломленной макушкой метрах в восьмидесяти от линии воды? Чуть левее нее, в кустах смотри.