S-T-I-K-S. Вальтер

Владимиров Денис

— Да, — я хотел уйти, но Гранит продолжил.

— Но в целом, не знаю, что тебе там Третьяк напел, раз у тебя такие мысли возникли. И что ты там себе надумал. Наша задача не воевать. Мы не крестоносцы, мать его так! Наше дело — тихо взяли, что нам нужно, так же тихо ушли. Без лишней пальбы, суеты и прочего дерьма. Так что, битв за Москву не предвидится. Например, в прошлый рейд ни одного патрона не потратили.

— Вот так и губятся розовые мечты под кованным кирзовым сапогом! — опять заржал Москвич, — Свежак, наверное, думал сча нахлопает — к Острогу на танке приедет, с полными карманами жемчуга. Нет, брат, если уж врюхаемся…

— Закройся, — коротко сказал Гранит, —

А, вообще, скажу так. Конечно, мы рассчитываем на спокойную работу, но всякое бывает, это Улей. Так что, не расслабляйся, кто знает, может, и нарубишь себе трофеев.

— На безбедную старость! — ухмыльнулся Каштан.

— Главное, чтобы не на инвалидность! — поддержал его Москвич, но заметив что-то в моих глазах, и не желая, видимо, обострять и накалять обстановку, добавил, — Про инвалидность шучу, надо просто выжить, а там и руки отрастут и ноги, и все раны закроются. Денег бы только хватило на лечение. Вот! — потряс он левой рукой с растопыренными пальцами, — Считай, все терял и все на месте, регенерация у нас такая, мама не горюй! Если без знахаря, то время требуется. А так, все это царапины.

— Поговаривают, что Буча оба яйца потерял. Так вот, не отрасли! — хохотнул Каштан.

— Вранье! Их у него никогда не было!

— Слушайте, вы, заткнулись, на! Достали уже ваши шуточки. Вальтер, свободен!

— Индюк птица гордая, пока не пнешь — не полетит, — неопределенно сказал Москвич, но явно намекая и не на Гранита, и уж тем более не на себя. Они с Каштаном рассмеялись. Ну-ну.

— С пингвинами и баранами такая же ситуация, но летают они низко и недалеко, обычно к дождю, — пожал плечами я. В такие игры, в свое время наигрался. Вон сразу у обоих с морд веселье, как ветром сдуло.

— На что ты намекаешь?! Ты кого бараном обозвал?! — с пол-оборота начал заводиться Москвич.

— Я? — посмотрел с показным недоумением.

— Ну, не я же! Вот сейчас! Только что!

Третьяк подошел, встал позади меня. Да и похрен. Я любые подколки спускать не намерен. Шутники.

— Слушай, друг, — нарочито дружелюбно ответил ему, — Ты, похоже, в себя не веришь.

— Что?!

— А того, есть такой до конца не изученный феномен — самопозиционирование называется. Например, стоит толпа, занимается своими делами, вроде бы с все нормальные мужики, так с первого раза и не подумаешь, что там дырявых целая пачка. Проверяется легко и просто, подходишь поближе и кричишь, например: «Пидарас»! Натуралы никак не реагируют. Орет кто-то и орет, может он дурак. Но, обязательно найдутся те, кто чувствует за собой грех, и не первородный, вот они-то и начинают вопить: «Это ты мне сказал?!».

— Что?!

— И чего ты заладил «что» да «что»? — растянул губы я в снисходительной улыбке, внутренняя пружина сжалась, приготовился действовать, дернется, сразу резко ухожу вправо, перекатом… На плечо мне легла тяжелая рука Третьяка, чуть сжала.

— А ну закрылись, оба! — тут же взял под контроль ситуацию Гранит, — Москвич, касается тебя, если ты такой идиот, что не понимаешь, чем отличается наш дружный коллектив, который уже привык к твоим шуточкам и спускает все на тормозах, и новые люди, то всегда держи свою пасть на замке. Остряк, мать его так, недоучка! Не рой другому яму, как самому в ней? К тебе вопросов нет, Вальтер. Можешь быть свободен.

— Еще сочтемся… - прошипел Москвич, Каштан тоже буравил меня злым взглядом.

— Да, не вопрос. Где меня искать знаешь, а заблудишься, теперь я доступен и в общем канале, позывной — Вальтер, — развернулся, и пошел допивать кофе. Всегда так, подобные хохмачи, верят в собственную исключительность, и почему-то теряют иммунитет

к зеркальным забавам других. И разводятся на раз. Так что, верно сказал Гранит, не нужно рыть другому яму. Вежливо и спокойно надо общаться, особенно с людьми незнакомыми, от которых даже не знаешь, чего ожидать. Но, если бы все действовали в этом русле, не только меньше ссор было бы, но и могил на кладбищах.

— Нормально все! Внимания не обращай, — минут через десять уселся рядом со мной Третьяк, — Москвич и Каштан палку порой перегибают, но парни надежные, в деле не раз и не два проверенны. С Каштаном я даже в одном отряде стронгов был, с год где-то мы там развлекались. Не скажу, что друзья, но спину друг другу прикроем.

А вот это уже намек, но меня он не задевает, и особо не касается. Друзья не друзья, флаг вам в руки и барабан на шею.

— Мне дела нет, если понты за мой счет не колотят, пусть хоть ненадежными будут.

Выехали мы, как и планировал командир, ровно в семь часов утра. До точки час-полтора хода. Нужное нам место — захудалый районный центр. В Улье оказывалась только небольшая его часть, частично частный жилой сектор, который преобладал. Затем центральные улицы, здесь застройка повышалась, и присутствовали двух и трехэтажные дома. Рядом с местным культурным центром в виде ДК находился филиал ДОСААФ, где происходило обучение призывников на ВУС-124, то есть на водителей колесных бронетранспортеров.

— Точно не знаю, не вникал, но бардак остался там после всеобщего бардака девяностых-двухтысячных. Скорее всего, в те годы готовили хоть как-то и хоть на чем-то, и хоть кого-то, показывая работу и предоставляя военкомату сколько-то специалистов, а потом уже пришли новые машины, на фоне волны модернизации армии. А этот так и остался. Думаю у них директор, какой-нибудь нормальный был, на все случаи рассчитывал. Такому что в хозяйство попадет, все там и останется. И будет в рабочем состоянии, — так прокомментировал Третьяк наличие боевой машины на селе, — Ты не смотри, что это деревня деревней, судя по картам в администрации, район большой. Надежа и опора страны. Самое главное, БРДМ-2 полноценный, не прошел демилитаризацию. Есть тут пара мест, где охотники и рыбаки при деньгах покупали их себе в хозяйство, но там уже от боевой машины только броня частично. Остальное порой так переделывают, что и башню обратно дорогого стоит воткнуть. Здесь же ставь вооружение и вперед. Ну и для Улья бардак довольно нормальный вариант, местные же шушпанцеры в большинстве своем безумный Макс в чистом виде. На страх врагам, но те уже ко всему привычные. Есть у нас один креативщик. Что-то клепает, на хипстерню рассчитано — красиво и модно. И очень обижается, когда его поделкам нормальные предпочитают «советское старье, древнее, как говно мамонта». Но есть и грамотные товарищи, те же Винтик и Шпунтик. Вот те делают, так делают… Каждая деталь, каждая модернизация у них рассчитана и просчитана, смоделирована.

— А БТРы сами где? И сколько? — пропустил я спитч мимо ушей, из которого явно вынес, что очень много счетов у напарника к хипстерскому движению.

— Две единицы. На учениях. Специально интересовались, подняли журналы, путевки, прочую документацию.

Меня прикрепили к Третьяку. Кто бы сомневался? И теперь мы тряслись по ухабистому проселку какого-то стаба в бронированном «Тайфуне». Я проверил все снаряжение, достал из сумки гранатомет, и повесил его за плечи. Шли спокойно, уверенно, но, как и ночью, боевые машины держались друг к другу предельно близко. Теперь стал понятен выбор такой тактики передвижения, все дело в даре Дохлера. Солнце, поднимаясь, светило почти постоянно прямо в глаза.