S-T-I-K-S. Вальтер
Шрифт:
В соседней небольшой комнате был умывальник, добротный медный дореволюционный. Вчера хорошо, что сумку с едой, где были мои мыльно-рыльные принадлежности из супермаркета, я занес вместе с Дохлером. Поэтому почистил зубы, умылся, и почувствовал себя человеком.
Кстати, туалет в бункере тоже присутствовал. Пусть это и были круглые отверстия в бетонном полу, но такая система зарекомендовала себя не одним столетием и советскими временами. Все лучше, чем в общественном туалете, как многие на унитаз забираться. Даже ностальгия посетила, и детство вспомнилось, когда до суворовского училища, я постигал науки в сельской средней школе. Стереотипность творческого мышления сыграла с нами, волейбольной командой, приехавшей на школьные соревнования в райцентр, злую шутку. Потому что именно по таким вот отверстиям в бетонном полу, пусть и гораздо меньше размера, мы определили отхожее место. Долго удивлялись снайперским навыкам цивилизованных почти горожан из райцентра, пока местный тренер не поймал нас и не объявил, что это таки душ. Наличие последнего в учебном заведении стало для нас откровением еще тем.
Буржуйка топилась, чайник, чуть сдвинутый в сторону с плиты, почти кипел. Так что я насыпал в кружку растворимого кофе и сахара, залил все водой и перемешал. Закурил. Первая сигарета с утра кружила голову, расслабляла. Рейдеры почти все проснулись, и занимались какими-то своими делами. Некоторые вчера не почистили оружие и теперь наверстывали упущенное. Дохлер с водителями играл в карты, в общей забаве не принимал участие только Шпунт, который с мрачной сосредоточенностью набивал магазины к Калашникову.
За отдельным столом сидели Гранит, Москвич, Третьяк и Каштан. Командир водил патроном по карте и что-то тихо говорил, Москвич подперев ладонью щеку явно скучал, Третьяк слушал начальство и временами вставлял короткие реплики, а Каштан точно так же, как и я, глазел по сторонам. Встретившись со мной взглядом, он весело подмигнул, а затем обернулся и что-то сказал честной компании, явно про меня.
— Вальтер, присядь на пару минут, разговор есть, — повысил голос Гранит и потер ладонями лицо. Я, прихватив кружку, все же он не мой военачальник, чтобы еще подворотнички пришивать и во фрунт тянуться, устроился на стуле напротив.
— В общем так, обрисую вкратце обстановку. Первое, — загнул он мизинец, — Мужик ты ушлый, но вроде нормальный, хотя пока рано об этом судить. Для меня количество трупов муров и тварей за любыми плечами не аргумент, который говорил бы о надежности человека. Вчера, как ты мог слышать, некоторые рейдеры повели себя совсем не так, как ожидалось от честных товарищей. А у них каждого вида счет на сотни шел. Хоть серьезных тварей, хоть муров, хоть внешников. И я не шучу. Но Третьяк за тебя говорил. Ему я верю. Раз гнили в тебе не разглядел, значит, будет и отношение соответствующее. Второе, ты где служил?
— Нигде, — Третьяк кивнул утвердительно, видимо, подтверждая правдивость моего ответа.
— Тогда так, мне, да и всем остальным, абсолютно плевать, кем ты Там был, что делал, здесь у тебя вместе с именем новая жизнь. Но спрашиваю я не из праздного интереса! Показал ты себя нормально и где-то даже грамотно, поэтому вопрос, откуда такой опыт? В бою бывал? Что умеешь?
— Нет, — тут Третьяк закатил глаза. И отрицательно мотнул головой, вот ведь детектор лжи ходячий.
— Мужик, нам, повторю еще раз, положить большой прибор с кем и зачем ты у себя пластался! Мне нужно знать одно, что от тебя ждать в обстановке приближенной к боевой, о чем может сказать твой опыт. По одному выступлению на крыше это совершенно непонятно. И от твоего ответа будет зависеть, сделаю я тебе предложение или не сделаю. В результате, ты либо станешь богаче, либо не станешь. А, если покажешь себя хорошо, то рекомендации нашей команды — дорогого стоят.
Если так, то ладно.
— Полноценно воевать не приходилось. В перестрелках участвовал, под обстрелами бывал. Опыт обращения с легкой стрелковой нормальный, снайперских талантов и умений нет, со станковых доводилось, но мало. Есть опыт использования гранатометов, тоже небольшой. Растяжку и мину, не подорвавшись, поставить смогу.
— Ясно. Нормально, в принципе. Мы здесь тоже не из-под Сталинграда. СНГ?
— Нет, Африка.
— Негров что ли не любишь? — ухмыльнулся Москвич, слушавший вроде бы с показным безразличием, но очень внимательный, порой пронзительный взгляд выдавал интерес.
— А за что их любить-то? Вот, если негритянок, вот с такими сиськами и вооот такой жопой… - Каштан тоже не смолчал, длины рук ему хватило, чтобы обрисовать какие формы достойны возвышенных чувств.
— На себе не показывай, примета плохая, — оборвал зарождающееся веселье Гранит, и тут же нарезал задачи, — Москвич, Каштан, — проверить готовность людей, оружия, техники, особое внимание обратить на наличие БК, по исполнении доложить! Третьяк, ты остаешься здесь.
Не обращая внимания на недовольный бубнеж Москвича и кислое лицо Каштана, командир продолжил беседу со мной.
— Тогда так, предложение я тебе делаю, и от него ты можешь отказаться, но здесь и сейчас. Примешь, все — считай в подводной лодке. Отказываешься, лезешь в «Тайфун» и до самого форпоста или Острога сидишь там.
— Слушаю.
— У нас сейчас образовался кадровый голод. Места опасные, задачи серьезные, поэтому требуется помощь. Сначала о плате за работу. Четыреста патронов СП-6, то есть цинк. Стоимость его, если покупать у того же Каштана, то около тысячи двухсот рублей. Если захочешь сдать, то четыреста — пятьсот, в зависимости от умения торговаться и настроения барыг. В княжеской приемке триста двадцать. Это железно. Использованный по делу БК — восстановим. Еще имеется выгода. Для тебя. Мы многое грузить будем, в разумных пределах для жизни и тебе перепадет. Что потребуется, на месте может обрисовать Третьяк или кто-то еще. Теперь о минусах, выполняешь все мои приказы, а так же Москвича, Каштана, Дохлера, Гычи, Третьяка, Талька, если меня рядом не имеется. Работа у нас опасная — дурковать будешь, считай покойник, но под молотки специально тебя никто пускать не будет и не собирается. В этом мое слово и репутация нашего отряда порука. Задачи будут заключаться в основном в зачистке необходимой нам территории от зараженных, ну и по обстоятельствам. Ты рядовой боец отряда. Твое решение?
— Пару минут подумаю, и скажу, — ответил безапелляционно.
Тот только хмыкнул, пожал плечами, переглянулся с Третьяком. Я же достал сигареты, прикурил. Задумался, взвешивая все плюсы и минусы предстоящего дела, о нем пока ничего не знал, и, уверен, детали мне никто не раскрыл бы. Да и кто будет перед пехотинцем, считай пешкой, должность которого мне и предлагалась, рассказывать о тактических и стратегических замыслах. Тут все проще, сказали: «иди» — идешь, сказали: «стреляй» — стреляешь. Куда, почему и зачем — не твоего ума дело, для этого командир имеется.
Сидеть в бронированной коробке и уповать на судьбу — незавидная участь. Так как, в таком случае ты будешь оставаться зрителем и неспособен повлиять на текущую обстановку. Это минус. Но, есть и плюс, огромный такой плюсище — ничего не надо делать. Не нужно соваться в те места, куда априори не хочется и где можно погибнуть. Аргумент.
Доверие к этим рейдерам у меня хоть и повысилось процентов эдак до семидесяти — восьмидесяти, но всегда надо принимать во внимание разные жизненные коллизии. Например… Командир любого военизированного отряда, занимающегося работой по профилю, часто делает непростой выбор: кому жить, а кому и умереть. Кому поручить задание, связанное с меньшим риском, кому и безнадежное. И всегда существует вероятность того, что на кону окажется или жизнь никому неизвестного новичка, или своего боевого товарища, с которым уже вместе не только хлеб ломали, пуд соли съели, но и кровь проливали. И в чью тогда пользу склонятся весы? Думаю не в мою. Таким образом, обычное опасение и инстинкт самосохранения вкупе с ленью выступали за «Тайфун».