S-T-I-K-S. Вальтер
Шрифт:
Изредка рация разрождалась командами Гранита, но в целом ехали спокойно. Тварей вокруг не наблюдалось. Сделали одну остановку в том месте, где незнакомые мне пупсики огребли от ресов. Там Гыча минут десять показывал командиру все наглядно, а я тем временем окропил колесо. Как любил повторять один мой знакомый: «Лучше перед боем поссать, чем в бою обоссаться».
Мост через узкую реку, с обрывистыми берегами, был в отличном состоянии. Перед ним чернела дорога с явно новым асфальтом и яркой разметкой, еще не успевшей вытереться под колесами автомобилей и выцвести под солнечными лучами. Удивительно, но здесь накатанный проселок, с редкими участками щебня, обрывался, а дальше уже шел пусть не автобан, но вполне
— Кластер начался, — прокомментировал Третьяк, и поправил оружие, — Еще, наверное, не видел эту мозаику? Вчера в темноте ведь шли.
— Нет.
— Вон смотри, дорога примыкает к дороге. Одна чистая грунтовка и вторая сам видишь — асфальт. Вот так и во всем Улье, совмещаются реки, горы, дороги и прочие элементы ландшафта. Не точь в точь, но в целом какая-то система прослеживается.
— Ясно.
Дальше местность стала повышаться, появляться невысокие круглые горы, на склонах которых были видны следы человеческой деятельности. Посажены рядами сосенки, чахлые на вид, которые совсем не желали здесь расти. Зато дубы и липы были основательные. К восьми сорока подъехали к водонапорная башне, расположенной на пригорке. На нее сразу же полезли командир и Гыча. Я осмотрелся. Несмотря на господствующую высоту, будущее место работы просматривалось плохо. Всему виной зеленые насаждения, в которых буквально утопал поселок.
Из второго «Тайфуна» выбрался сначала Каштан, за ним Дохлер, который тоже полез наверх, а страховавший его, остался внизу. Стоял тот чуть поодаль, к нам не подходил, в разговоры не вступал.
— Сейчас осмотрятся, потом дальше двинем. Дохлер местность прощупает, он у нас самый сильный сенс, как я уже говорил, — сказал мне Третьяк, — Хоть все уже и обговорили, повторю еще раз, держишься рядом, если нет других команд от нашего верховного, смотришь, что делаю я, то делай и ты. Ясно?
Кивнул, зачем зря воздух сотрясать? Хотя…
— У Дохлера дар как работает? Точнее, что нужно сенсу, чтобы прощупать местность? Может ли он что-то не заметить?
— Такие как наш толстяк видят все! — убежденно заявил Третьяк, — А полез он, чтобы точно все посмотреть, если что не просто по направлению цели обрисовать, но и конкретно на местности. Одно плохо, при движении на автотранспорте, сенс практически бесполезен.
— Ясно.
Перед самым выездом был короткий инструктаж с привязкой к карте. План местности я помнил довольно хорошо, поэтому пусть и не без труда, но узнавал необходимые здания. Достал бинокль.
Ага, вот он необходимый Т-образный перекресток. Главная дорога уходила дальше прямо, метрах тридцати от свертка на ней был затор. Огромный К-700, чьи габариты из-за навесного оборудования совсем становились непомерными — на передней раме нож-отвал, а сзади ковш, сейчас стоял поперек дороги, чуть съехав на обочину вправо, уперев ковш в небольшой павильон-магазин. Между которым и длинным двухэтажным панельным зданием, не было и двух метров. Хорошо, если полтора. В переднее колесо трактора въехал старенький Чероки, а уже в него сбоку влетел Жигуль седьмой модели. Слева, если захватить частично обочину и тротуар, пробку можно было объехать, тем более на нашей технике. Пусть и узко, но впритирку должны были пройти.
Примыкающая к перекрестку второстепенная дорога спускалась направо. Здесь чуть ниже вытянутого вдоль главной дороги административного двухэтажного здания находилась площадь перед местным ДК, где огромный Ленин на постаменте в кепке и с развивающимся плащом, указывал путь в светлое будущее. Однако получалось, что в том направлении, куда указывал перст вождя, через дорогу возвышалась стела со звездой, по обеим сторонам которой находились мемориальные плиты с именами погибших во Второй мировой войне. Ну, а дальше на запад бурлило Пекло.
Справа
Я до рези в глазах всматривался в окружающую обстановку, было что-то неправильное, какая-то неуловимая деталь, которая не давала покоя. Безлюдье? Может быть, может… А не еще ли одна пробка на дороге, чуть ниже ДОСААФа? Здесь длинномерная фура, изогнулось поперек проезжей части так, что объехать ее было невозможно. Еще вдоль асфальтовой полосы с обеих сторон раньше росли необхватные тополя. Сейчас им обрезали все ветви, до середины стволы, и теперь эти уродливые насаждения напоминали скорее кривые в наплывах столбы. Здесь мы точно не проедем. Да и куда? Ниже районная больница. Конечно, при желании можно рвануть прямо через ее территорию, но там был единственный выезд, который приводил в итоге к главной дороге. То есть, направление нам абсолютно не нужное.
В принципе, заторы на дорогах после переноса кластера в Улей, как я уже понял, вполне привычное и обыденное дело. Поэтому вроде бы как ничего удивительного. Но еще какая-то деталь не давала покоя, поэтому я шарил биноклем по поселку, особенно по будущему месту работы, пытаясь понять, что меня настораживает.
— Все чисто, выдвигаемся, — спустился с башни первым Гранит, и тут же отдал приказ.
— Твари? — спросил Третьяк, который точно так же, как и я занимался наблюдением за местностью. Бинокль у него был какой-то хитрый, плоский и небольшой. По сравнению с моим Steiner’ом, доставшимся в качестве трофея от Цемента, оптический прибор напарника смотрелся в высшей степени элегантно и миниатюрно. Складывалось ощущение, будто у меня кирпич Эриксон конца девяностых, а у него современная яблочная продукция.
— А что им тут ловить-то? — Гыча ловко спрыгнул вниз, не став спускаться с последних ступеней проржавевшей металлической лестницы, — Сожрали всех, и дальше подались. Тихо все, Дохлер говорит, вообще никого не чувствует.
— Заторы на дороге вчера были? — спросил его Третьяк.
— Ага, были, — односложно ответил Гыча, — Третьяк, харе уже нагнетать, все посмотрели, оценили. Обстановка нормуль!
Напарник не стал ничего говорить, только махнул мне рукой, мол, давай за мной, и полез в «Тайфун».
— По машинам, — поступил приказ.
Усевшись на сиденье, Третьяк мрачно спросил:
— Ничего не чувствуешь?
— Тревожно, — коротко ответил я.
— Вот и мне что-то не по себе, но дара провидца у меня никогда не было. Опять же Дохлер очень крутой сенс и ничего не нащупал.
Я промолчал. Ощущения к делу не подошьешь. Но чем ближе мы подъезжали, к центру поселка, тем тревожнее делалось у меня на душе. И ведь причин для этого не наблюдалось. Все было тихо. Кругом никого, ни живых, ни перерожденных. Тишина, только шум от наших машин. Рация тоже молчала. Пытался проанализировать, что вызывает у меня чувство безотчетной тревоги. Если бы это было на Земле, и в моей власти, я бы даже сюда не сунулся, так как доверял своей интуиции. Не раз и не два именно она позволяла пройти мимо таких проблем, которые без громких слов могли похоронить на раз. Нет, я не верю в сверхъестественное, только в человека, в работу его мозга, которая только-только начала изучаться. Подсознание таит немало загадок и открытий. Оно мгновенно анализирует огромнейшие массивы информации, каковая поступает от всех органов чувств, сопоставляет ее с уже известными данными, и, находя какое-то несоответствие, пытается сообщить нам об этом. Сознание же эти сигналы порой не может интерпретировать в четкие и явные указания.